— Ульвхедин, а ты не хочешь позаботиться об Элисе и вашем маленьком сыне? Но в таком случае тебе придется от многого отказаться. Будет непросто. Придется многому научиться.

Ульвхедин обернулся к говорившему:

— Пуф, — презрительно фыркнул новоявленный отец. Но не так категорично, как раньше.

— Можно, я поговорю с Ульвхедином один на один? — быстро спросила Элиса. — Мне нужно кое-что ему сказать.

— Хорошо, — после некоторого колебания согласилась Ирмелин. — Идите в голубую гостиную! Оставь ребенка здесь, ему необходим сон.

Когда оба вышли, пастор впервые заговорил:

— Ну и ну! — только и произнес он.

Никто ему не ответил.

— Я так рада снова вас видеть! Я так ждала! — глаза Элисы светились от радости.

А парень не знал, что делать и что сказать.

— Знаешь, не обращай внимания на слова фру Виллему, — доверительно продолжала она. — Малышу уже месяц, и я отлично чувствую себя.

Ульвхедин замер в нерешительности. Он еще не привык к этой новой Элисе, к Элисе-матери.

— Я не поеду в долину, — хрипло произнес он.

— Вот и хорошо.

— Вместо этого я пришел сюда.

— Спасибо! Спасибо тебе!

Он осторожно взял ее руку в свои:

— И я не был ни с кем, кроме тебя. И не хочу.

— Как здорово, Ульвхедин!

— Мне было так хорошо с тобой… тогда, в последний раз.

Элисе было странно слышать это признание. Сама она вспоминала их близость как кошмарный сон. И все же она была рада.

Сейчас не время было говорить о грустном. Потом она расскажет ему, как ей было временами одиноко и горько, как терзали сомнения. Она столько пережила, ей было так трудно! Но Элиса все простила. Конечно, он нанес ей глубокую рану. Однако Элиса поняла, что сейчас в поддержке и понимании больше нуждается он. Ему нужен человек, которому он мог бы доверять, на которого можно было бы положиться.

И потом, разве он не подарил ей лучшее, что есть на свете — сына Йона?!

— Тогда не все прошло гладко, — только и сказала она. — Мне было так больно. И я не смогла ответить тебе, как хотела.

Он вспомнил, что она говорила об этом и раньше. Только он не знал, что такое взаимность…

Ульвхедин не знал, что делать. Все было так ново и неожиданно. Да, он должен был сказать ей самое главное:

— Я никого не убивал.

Она понимающе кивнула.

— Я, кажется, понял… я хочу сказать… что это нехорошо. По отношению к другим.

— То, что ты сейчас сказал, очень важно, — торжественно проговорила Элиса.

Он играл ее волосами. А Элиса подумала, что сейчас самое время очутиться в его объятиях — только сделать это надо осторожно, чтобы он думал потом, что сам обнял ее. А что Ульвхедин? Нет, ему не хотелось ломать ей позвоночник. А год назад он так бы и поступил. Но нежным его тоже не назовешь. Элиса пискнула, и он ослабил свою железную хватку.

Ульвхедин спрятал лицо в ее волосах. В том месте, где у него должна была быть душа, что-то вдруг шевельнулось. И Ульвхедин забыл, зачем он пришел сюда. Неужто только для того, чтобы удовлетворить примитивную страсть, он проделал такой долгий путь на юг? Только из-за этого? Или чтобы получить сведения о сокровище Людей Льда?

В голове у несчастного парня все перемешалось, грудь разрывалась от обилия чувств. Да, он ведь еще не все сказал:

— Я не хотел убивать этих стариков. У меня и в мыслях не было такого…

— Все это понимают.