Как говорится, куй железо, пока горячо.
— Ульвхедин, а ты не хочешь позаботиться об Элисе и вашем маленьком сыне? Но в таком случае тебе придется от многого отказаться. Будет непросто. Придется многому научиться.
Ульвхедин обернулся к говорившему:
— Пуф, — презрительно фыркнул новоявленный отец. Но не так категорично, как раньше.
— Можно, я поговорю с Ульвхедином один на один? — быстро спросила Элиса. — Мне нужно кое-что ему сказать.
— Хорошо, — после некоторого колебания согласилась Ирмелин. — Идите в голубую гостиную! Оставь ребенка здесь, ему необходим сон.
Когда оба вышли, пастор впервые заговорил:
— Ну и ну! — только и произнес он.
Никто ему не ответил.
— Я так рада снова вас видеть! Я так ждала! — глаза Элисы светились от радости.
А парень не знал, что делать и что сказать.
— Знаешь, не обращай внимания на слова фру Виллему, — доверительно продолжала она. — Малышу уже месяц, и я отлично чувствую себя.
Ульвхедин замер в нерешительности. Он еще не привык к этой новой Элисе, к Элисе-матери.
— Я не поеду в долину, — хрипло произнес он.
— Вот и хорошо.
— Вместо этого я пришел сюда.
— Спасибо! Спасибо тебе!
Он осторожно взял ее руку в свои:
— И я не был ни с кем, кроме тебя. И не хочу.
— Как здорово, Ульвхедин!
— Мне было так хорошо с тобой… тогда, в последний раз.
Элисе было странно слышать это признание. Сама она вспоминала их близость как кошмарный сон. И все же она была рада.
Сейчас не время было говорить о грустном. Потом она расскажет ему, как ей было временами одиноко и горько, как терзали сомнения. Она столько пережила, ей было так трудно! Но Элиса все простила. Конечно, он нанес ей глубокую рану. Однако Элиса поняла, что сейчас в поддержке и понимании больше нуждается он. Ему нужен человек, которому он мог бы доверять, на которого можно было бы положиться.
И потом, разве он не подарил ей лучшее, что есть на свете — сына Йона?!
— Тогда не все прошло гладко, — только и сказала она. — Мне было так больно. И я не смогла ответить тебе, как хотела.
Он вспомнил, что она говорила об этом и раньше. Только он не знал, что такое взаимность…
Ульвхедин не знал, что делать. Все было так ново и неожиданно. Да, он должен был сказать ей самое главное:
— Я никого не убивал.
Она понимающе кивнула.
— Я, кажется, понял… я хочу сказать… что это нехорошо. По отношению к другим.
— То, что ты сейчас сказал, очень важно, — торжественно проговорила Элиса.
Он играл ее волосами. А Элиса подумала, что сейчас самое время очутиться в его объятиях — только сделать это надо осторожно, чтобы он думал потом, что сам обнял ее. А что Ульвхедин? Нет, ему не хотелось ломать ей позвоночник. А год назад он так бы и поступил. Но нежным его тоже не назовешь. Элиса пискнула, и он ослабил свою железную хватку.
Ульвхедин спрятал лицо в ее волосах. В том месте, где у него должна была быть душа, что-то вдруг шевельнулось. И Ульвхедин забыл, зачем он пришел сюда. Неужто только для того, чтобы удовлетворить примитивную страсть, он проделал такой долгий путь на юг? Только из-за этого? Или чтобы получить сведения о сокровище Людей Льда?
В голове у несчастного парня все перемешалось, грудь разрывалась от обилия чувств. Да, он ведь еще не все сказал:
— Я не хотел убивать этих стариков. У меня и в мыслях не было такого…
— Все это понимают. |