– Траффорд, – с ужасом прошептала Чантория, – нельзя отрицать Бога! Тебя сожгут!

– Я вовсе не отрицаю Бога, – поспешно возразил Траффорд. Несмотря на все свои смелые речи, он был далек от желания выглядеть в глазах людей еретиком. – Разве нельзя совершать независимые поступки и при этом не отрицать Бога? По-моему, любой Бог, если у него есть хоть капля ума, должен был бы ожидать такого поведения от своих детей!

– Траффорд!

– Скажи, разве сама вера не ценилась бы гораздо больше, если бы к ней приходили через вопросы и сомнения? Какой прок в слепой вере? Честное слово, нетрудно утверждать, что ты веришь, если в противном случае тебя сожгут живьем. Но разве это значит, что ты веришь по-настоящему? Помнишь того хрисламита, которого мы сегодня видели? Вот у него была вера.

– Его чуть не забили на смерть. Ты хочешь, чтобы это случилось с нами обоими? Так, что ли? Тот человек был сумасшедший.

– Конечно, сумасшедший, раз на такое решился. Рисковать жизнью ради своей веры! Ты бы на это не пошла. И я тоже. Для нас вера – это то, во что нам приказано верить. Если бы отец Бейли заявил, что вишневая газировка – это кровь Дианы, мы бы стали молиться на нее без всяких возражений. Но тот человек…

– Которого чуть не убили…

– … тот человек пришел к своей вере вопреки тому, что ему говорили. Его вера была его собственной. Он обдумал что-то и стал действовать в согласии со своими выводами. Вот и я так хочу.

– Хочешь, чтобы тебя забили до смерти?

– Ты меня не слушаешь! Я говорю только, как было бы здорово поступать независимо! Обдумывать что-то самостоятельно! Решать, как себя вести, а потом выполнять свое решение. Разве это не было бы очень приятно?

– Вот уж не знаю! Никто никогда так не делает!

– То же и с прививками. Неужели не понимаешь? Я изучил факты, которые имелись в моем распоряжении, и пришел к определенному выводу.

– Какие еще факты?

– Раньше была такая наука – она защищала детей от детских болезней…

– Ты не можешь этого знать!

– О том и речь! Конечно, точно я этого не знаю. Это же не вера! Это не то, во что можно верить без оговорок. Это вывод, вот и все, – предположение, основанное на фактах, а именно на статистике смертности за пятнадцатый год Допотопной эры. Я пришел к нему независимо, путем собственных размышлений! Неужели это не кажется тебе хотя бы достойным внимания?

– Я не стану травить своего ребенка только из-за того, что у тебя появились собственные мысли.

– Чантория, – мягко сказал Траффорд не громче, чем было нужно для того, чтобы его голос не тонул в общем ночном шуме. – Ты умная женщина. Я знаю это, потому что мы прожили вместе почти два года, а брак может продержаться так долго, только если люди по-настоящему понимают и уважают друг друга.

– Траффорд, нам давно пора спать.

– Если Мармеладка Кейтлин умрет, а по статистике вероятность этого пятьдесят процентов…

– Замолчи!

– Если она умрет, – повторил Траффорд, – ты действительно веришь, что она сразу воскреснет в каком-то лучшем и более счастливом мире?

Чантория оперлась на локоть и посмотрела Траффорду прямо в глаза.

– Да, – твердо сказала она, – я верю в это всем сердцем.

– Тогда почему ты не хочешь, чтобы она умерла сию же минуту?

– Это абсолютно дурацкий вопрос. Спи.

– Нет, Чантория. Совсем не дурацкий. Он напрашивается. Что наша жизнь? Шелуха. Что у тебя сегодня было хорошего? Одна дрянь. Ты провела день в фитнес-клубе, притворяясь кем-то другим из страха, что люди обнаружат, какая ты на самом деле.