– Что ж, – сказал Ньюбери, – недурственно для начала. Допустим, наш юный друг принесет нам список тех, кто соответствует этому слегка угнетающему портрету, – и что дальше?

– Мы выйдем с ними на связь, – ответил Траффорд. – Дадим им понять, что они не одиноки. Начнем создавать тайное общество – объединять людей, которые хотят мыслить самостоятельно.

– Но что мы им скажем? Не пошлешь же им письмо со словами: «Привет, мы тоже ненавидим Храм»?

– Первое, что нам нужно сделать, – сказал Кассий, – это отправить им краткое изложение теории эволюции. В ней ключ ко всему – именно в этой теории Храм видит главную опасность для себя.

– Вот-вот, – сказала Тейлор. – В том-то и беда! Если мы заполоним интернет пропагандой дарвинизма, инквизиция сразу нас вычислит, не успеем и глазом моргнуть.

– Мы не будем ничего «заполонять», – объяснил Траффорд. – Я создам хорошо защищенный почтовый ящик, и мы будем рассылать из него закрытые письма по конкретным адресам. Даже если эти письма вскроют, до нас не доберутся. Но я не думаю, что их вскроют. В конце концов, нас никто не ищет. Полиция ведет мониторинг сети с целью обнаружения мятежных сайтов и чатов, но они проверяют корреспонденцию только у тех, кто уже попал под подозрение. Как всем нам известно, большинство электронных писем – это спам.

– Кстати, о спаме, – сказал Билли Макаллан. – С чего вы решили, что люди, на которых мы нацелимся, станут вскрывать наши непрошеные письма, да еще и читать их? Лично я уничтожаю девяносто пять процентов мусора, который ко мне приходит.

– Я долго об этом думал, – ответил Траффорд. – Тут вся штука в заголовке, верно? Нам нужна фраза, которая задела бы их за живое, привлекла внимание. Как насчет такой: «А ты умеешь хранить тайну?»

Бедные дети умирали один за другим, но Мармеладка Кейтлин, как и в прошлый раз, даже не думала хворать. Она не кашляла, у нее не поднималась температура и не опухали железки. У людей исчезли последние сомнения в том, что Любовь осенила эту девочку своим благословением, и Чантория продолжала купаться в лучах славы.

Матери приносили своих больных дочек и сынишек к Траффорду и Чантории в надежде, что, поиграв с Мармеладкой Кейтлин, их дети чудесным образом избегут гибели. Сначала Траффорда удивляло, что Чантория позволяет их дочери водиться с этими маленькими страдальцами, на которых было жалко смотреть: в конце концов, пережить эпидемию – это одно, а искушать судьбу, провоцируя заражение, – совсем другое. Он был искренне рад за Чанторию, полагая, что она признала в вакцинации достижение науки, на которое можно рассчитывать. Тем сильнее оказалось его разочарование, когда выяснилось, что дело обстоит ровно наоборот. Могущество прививок так и осталось для Чантории нелепой фантазией. Эпидемии были настолько безжалостными и счастье Мармеладки Кейтлин казалось настолько невероятным, что Чантория просто не смогла заставить себя поверить, будто подобное чудо может быть результатом одного-единственного укола. Разве человеческий разум способен на такие чудеса?

Со всех сторон окруженная ревнивым восхищением, одурманенная комплиментами исповедника Бейли, а главное, преисполненная благодарности за спасение своего ребенка, Чантория все истовее верила в то, что Мармеладка Кейтлин уцелела по особому велению Бога-и-Любви.

Траффорд был вне себя от ужаса и отвращения. Успех вакцинации парадоксальным образом толкнул Чанторию в объятия верующих.

– Нашего ребенка спасла наука! – сердито воскликнул он в один из тех редких дней, когда ему удалось уговорить жену ненадолго отключить звуковую трансляцию в интернет из их квартиры.