Со стороны дачи неслись крики, послышался шум воды, бьющей из брандспойта. Времени оставалось не так уж много. Глеб распахнул бардачок в машине, достал трубку радиотелефона и ткнул ею полковника в грудь.

– Быстро! Набирай номер!

– Какой? – прошептал Студинский.

– Сам знаешь. Ты же мне его не называл, – и Глеб, не глядя, махнул рукой в сторону дома.

– Что говорить? – почти беззвучно пролепетал Студинский, сжимая трубку радиотелефона в своей вспотевшей, но ледяной ладони.

– Скажешь, чтобы Ирину и ее дочь пожарные привели сюда. Ты понял? Не твои охранники, а именно пожарные.

– Но они заподозрят?

– Это твои проблемы. Ты должен сказать так, чтобы все поверили. Ты ждешь на дороге, пожарные их выводят, и я их забираю.

Глеб для пущей убедительности ткнул в лоб полковника Студийского холодным стволом армейского кольта. Плохо гнущимися пальцами, полковник принялся набирать номер. Лишь только номер был набран" Глеб вырвал трубку у него из пальцев и сам прижал ее к уху Студийского.

– Говори, сволочь, – прошептал Глеб. Полковник на удивление спокойным голосом принялся отдавать приказание.

– Немедленно женщину и ее дочь выведите из дома. Я не сошел с ума. Нет!

Это вы все там посходили с ума. Вы что хотите, чтобы они сгорели? Это приказ генерала!

– Слушаюсь, – послышался из трубки голос.

– Выполняйте! – рявкнул полковник. Глеб широко размахнулся и забросил трубку радиотелефона далеко в кусты.

– Вот так-то будет получше.

Студинский, наконец, сумел отдышаться. Ему показалось, что он говорил не переводя дух, и теперь ему не хватало воздуха.

– А теперь постарайся выглядеть получше. Только не забывай: я стреляю без промаха, даже когда пистолет лежит у меня в кармане.

Глеб движением фокусника спрятал свой пистолет.

Не прошло и трех минут, как на дороге, идущей от дачи, показались двое пожарников в блестящих боевиках и в касках на головах. Между ними шли Ирина и Аня. Девочка с интересом смотрела по сторонам, а когда внезапно заметила Глеба, то выпустила руку матери и побежала к нему.

Ирина, не ожидая такой встречи, охнула и застыла на месте. Глеб выразительно отвел полу куртки в сторону, напоминая полковнику, что оружие нацелено на него.

– Можете возвращаться, – распорядился полковник, обращаясь к пожарным.

Те, так и не поняв смысла выполненного задания, вернулись к дому.

Вообще-то там уже нечего было делать. Очаг возгорания был локализован. И пожарникам оставалось только удивляться, зачем и кто их сюда вызвал: в доме хватало мужчин, хватало пожарных кранов и исправных брезентовых рукавов. В углу каждой комнаты стояли красные баллоны огнетушителей.

Губы полковника задрожали, он понял, что сейчас Глеб приведет обещанный приговор в исполнение.

Сиверов медленно достал из кармана пистолет и подмигнул Ане.

– Это игра, девочка.

Он тщательно прицелился прямо в голову полковника. Тот прикрыл глаза.

Раздался сухой щелчок.

– Это не осечка, полковник. Я просто не дослал патрон в патронник. В другой раз, когда рядом не будет детей, я исправлю эту досадную ошибку.

Все-таки Глеб Сиверов не выдержал наивного взгляда маленькой девочки.

– Это только игра, Анечка, и ничего больше, – повторил он.

– Мне тут надоело, – сказала девочка. Глеб взял вконец растерявшуюся Ирину Быстрицкую за руку и тихо приказал:

– Быстро в машину!

– Я все поняла.

Она вместе с Аней устроилась на заднем сиденье, а Глеб зло посмотрел на полковника Студийского.