– А кто все это готовил? – изумилась Ирина, она ожидала, что сегодня придется готовить ей, – ведь в доме никого, кроме вас, Амвросий Отарович, нет.

– А думаете, я зря время теряю, пока вы своими делами занимаетесь? – улыбнулся генерал в седые усы, – Тут ко мне Клавдия Ивановна приезжала, понавезла всякой снеди. Слава Богу, она всегда привозит человек на десять. А мне потом потихоньку приходится выбрасывать, чтобы старуха не обижалась.

Он произнес это так, словно сам был молодым парнем, а ведь домработница была лет на десять моложе его.

Генерал собственноручно разлил спиртное в маленькие серебряные рюмки, украшенные немецкими гербами. Скорее всего, эта посуда вела свое происхождение из какого-нибудь немецкого дворянского имения, а может, даже из баронского замка.

– Ну что, за встречу!

Глеб почувствовал, как приятное тепло разливается по его телу, и теперь он смог расслабиться. Он выпрямил ноги, откинулся на спинку стула и посмотрел на генерала.

Тот восседал во главе стола, словно отец семейства, и был явно доволен тем, что в его доме наконец-то появились люди. Он уже истосковался в одиночестве. Ему надоело вслух читать свои мемуары, изданные тонкой книжкой, тем более, что Клавдия Ивановна в этом ничего не понимала, хотя и слушала своего хозяина с большим вниманием.

– Что ты на меня так смотришь? – улыбнулся Лоркипанидзе.

– Да вот думаю, как теперь быть с вашей машиной.

– Ничего, помоешь, она ведь только грязная.

– Да не-ет, я думаю, что теперь на ней никуда не выедешь. Она примелькалась…

– Ну и что? Не ездил я на ней лет двадцать и еще двадцать ездить не буду. Да и те люди, которые за тобой охотились, вряд ли долго у власти удержатся.

Генерал затронул тему, которую сегодня Глеб не хотел поднимать, ему хотелось просто посидеть в домашней обстановке, вкусно поесть, насладиться близостью с любимой женщиной. Ему было достаточно того, что Ирина сейчас рядом с ним и ей ничего не угрожает.

Да и Быстрицкой все происшедшее казалось давним страшным сном. Правда, реальность не предвещала пока ничего хорошего.

«Сегодня еще перебьюсь, а завтра? – думала женщина. – Я ведь не могу вернуться к себе на квартиру, я даже толком не знаю, за что нас преследовали».

Но ей тоже не хотелось говорить на эту тему.

«Зачем портить такой чудный вечер», – подумала она и улыбнулась Глебу.

А тот посмотрел на генерала, и выражение его лица сделалось мечтательным и грустным.

– Ну что ты на меня опять смотришь? – поежился в кресле генерал Лоркипанидзе.

– Я думаю, что и мой отец мог бы сейчас выглядеть так же, как вы. Мог бы сидеть за этим столом, вы бы вспоминали что-нибудь из своей молодости, а мы бы вас слушали, время от времени подливая вам в рюмки.

– Да, Петр Сиверов был настоящий мужчина. Я даже, честно признаться, завидовал ему.

– В чем же? – спросил Глеб.

– Знаешь, как женщины на него вешались. Смотрели, ну совсем как твоя Ирина, восхищенными горящими глазами.

Ирина улыбнулась и потупила взор, а генерал плеснул ей в рюмку немного коньяка и предложил:

– Выпей, дочка.

Он впервые назвал ее на «ты». – Ты пей сама за что хочешь, а мы выпьем за женщин. Выпьем за тебя, за Аню и за то, чтобы все хорошо кончилось.

– А разве еще не все кончилось? – изумилась девочка.

Генерал пожал плечами, ожидая разъяснений от Глеба.

– Для тебя и для твоей мамы уже все кончилось. Все будет хорошо. А вот мне еще придется немного повозиться. Я еще не отдал все долги.