* * *

Часа через два после того, как Гриша убежал, в дверь заколотили.

— Отвори, Тимоша, — сказал Андрей. — Может, что случилось…

Тимошка выбежал в сени и сразу вернулся, явно напуганный. Следом ворвался богато одетый господин — в роскошной шубе на камчатских бобрах, в собольей шапке. Шапку он с головы сорвал и оказался совсем молодым человеком, не старше двадцати лет, круглолицым и курносым. Его примятые волосы были причесаны по последней моде, с высоко взбитым тупеем, с маленькими пушистыми буклями.

— Сударь, я — Венецкий, — быстро сказал молодой человек. — Я хотел видеть Григория… — и замолчал, уставившись на незнакомого господина с двумя повязками, черной и белой.

— Я друг его, — спокойно отвечал Андрей. — Козловского мушкетерского полка капитан Соломин, к вашим услугам. Хорошо, что вы не встретились. Скажите все мне. Это дело… оно мне кажется весьма странным…

— Я скажу. Я хотел жениться на девице… Все было готово к свадьбе. Я люблю ее, кем бы… кто бы… Если бы эти проклятые письма принесли мне — я бы бросил их в печку! Но их принесли матушке с тетками. Вы и вообразить не можете, что тут началось! Мне пришлось написать письмо с отказом… Меня вынудили!..

— А «проклятые письма» — это что такое? — спросил Андреи.

— Письма, которые Маша писала любовнику своему! У моей невесты — незаконнорожденное дитя, и об этом по милости моих теток, будь они неладны, уже знает весь Петербург!.. Вот в чем беда — а если бы подлая тварь принесла их мне, я бы… я не знаю… Я бы сперва поговорил с Машей… — Венецкий был в полном смятении.

— Вы бы выкупили эти письма?

— Да, конечно! Что бы там ни было… прежде всего — честь! Обошлось бы без шума! — вдруг выкрикнул Венецкий. — Да, клянусь вам, так и скажите Беклешову! Я бы не допустил Машиного позора! А сейчас… сейчас…

— Вы бы прочитали эти письма? — продолжал Андрей.

— Господи, да я бы прочитал любую мерзость сейчас, лишь бы понять, куда она пошла! Отец выгнал Машу из дому! Он и вещей взять не позволил! Я помчался к ней, едва отвязался от моей безумной матушки… А ее-то и нет… Девка ее, Дуняшка, еле ко мне выскочить исхитрилась… Она — здесь, у Беклешова? Да что ж вы молчите, сударь?

— Здесь ее нет. А кабы пришла?

— Я спрятал бы ее в безопасном месте. Я побегу дальше искать ее…

— Подлец! — Гриша резко отворил двери угловой комнаты и стоял на пороге, едва не скрипя зубами от злости.

— Ты неправ! Потому я тебя прощаю! — крикнул ему Венецкий.

— В прощении твоем не нуждаюсь! Ты — тряпка! Дитятко, матушка розгой пригрозила?! Мы будем драться, слышишь?

— Изволь! Присылай секундантов!

— Соломин, секундантом будешь ты!

Этот обмен выкриками случился так быстро, что Андрей и слова сказать не успел. Лишь после того, как Гриша назвал его секундантом, дуэлянты перевели дух — и дали ему несколько мгновений.

— Беклешов, это невозможно. Ищи зрячего. От меня проку мало…

— Никого искать не стану. Ты знаешь, в чем дело, а другому объяснять — нет! Не желаю!

— Но я услышу разве что звон шпаг.

— Этого довольно, У вас найдутся две шпаги одинаковой длины, сударь? — спросил Гришу Венецкий с ледяной вежливостью.