— Да не вызывал я никакой полиции! — улыбнулся парень. — Я блефовал, чтобы разогнать эту шоблу. Степан, — представился он, протягивая руку Слепому.

— Глеб, — кивнул Сиверов, отвечая на рукопожатие и стараясь при этом составить хотя бы общее впечатление о столь кстати вынырнувшем из его подъезда, можно считать, спасителе.

Рыжеволосый, коротко стриженный парень, все еще удерживая у уха платок, сквозь который сочилась кровь, смотрел Глебу прямо в лицо и слегка улыбался. Глебу показалось, что было в его, казалось бы, бесхитростном веснушчатом лице и взгляде светлых голубых глаз что-то напускное, неестественное, даже неискреннее. Хотя, судя по заметному румянцу, растекающемуся по его щекам, это могло быть просто природным смущением. Глеб уже давно заметил, что такие, как этот парень, здоровяки, зачастую конфузятся, когда дело касается чисто человеческих отношений.

— Живешь здесь, что ли? — спросил Степан, кивая в сторону подъезда.

Глеб молча кивнул.

— А я вот к знакомой одной своей приехал. А ее дома нет. Соседка сказала, что уехала она куда-то то ли на месяц, то ли на два. Ты Милку из сто пятой, случайно, не знаешь?

Глеб, продолжая изучающе разглядывать парня, покачал головой. Откуда было ему, проживая в этой квартире, которая временно стала его убежищем, лишь урывками, знать всех, кто живет в подъезде девятиэтажного дома? Ему и самому-то не очень хотелось бросаться кому-то в глаза.

— Жаль, — вздохнул Степан. — Я из Екатеринбурга, можно сказать, через всю страну пилил, а ее нет…

— И близкая знакомая тебе эта Милка? — решил поинтересоваться Глеб, усаживаясь на лавочку и закуривая.

Степан сел рядом и, пожав плечами, хмыкнул:

— Да вроде как…

— А почему вроде как? — спросил Глеб, слегка улыбнувшись.

— Я неподалеку отсюда в армии служил. С Милкой на дискотеке познакомился. Тусовались, пока здесь был. А потом по Интернету переписывались, по телефону перезванивались. Вроде как ждала. Вот решил ей сюрприз сделать… Работу бросил, квартиру продал — и в Москву. А тут… Никто меня тут не ждал… Теперь ни жилья, ни работы… — вздохнул Степан.

— И куда теперь? — спросил Глеб, вдруг поймав себя на мысли, что, если бы он выбирал себе напарника, к чему в последнее время его настойчиво подталкивали события, выбрал бы такого, как Степан.

— В гостиницу или на вокзал… — встал на ноги Степан.

— Подожди, — остановил его Глеб, взглянув на стекавшую из рассеченного уха по шее за шиворот кровь. — Давай-ка ко мне поднимемся. Ухо тебе перебинтую. Да и переночевать сможешь.

Еще день назад он ни за что и никому, тем более случайно встреченному, пусть и спасшему его парню, такого не предложил бы. Об этой квартире знал только его непосредственный начальник — генерал Потапчук, но именно сегодня Потапчук приказал ему съехать с этой квартиры и назвал новый адрес. Так что риска в таком приглашении не было никакого.

Степан отреагировал так, будто только этого и ждал.

Они поднялись по лестнице, и Степан, снимая в прихожей кроссовки, огляделся и спросил:

— Ты один, что ли, живешь?

— Да, — кивнул Глеб. — Один.

— А где у тебя ванная? — спросил Степан.

— Там, — показал пальцем Глеб. — Аптечка в шкафчике. Ухо йодом помажь. Если надо будет, я тебе его потом перебинтую или пластырем заклею. А я пойду на кухню, чайник поставлю.

— У тебя с рукой что-то серьезное? — сочувствующе поинтересовался Степан.