— Могу я войти?

Фейаннен кивнул владельцу заведения. Тот приподнял один из ставней на достаточную высоту, чтобы можно было увидеть грузного человека в длинном стеганом пальто и брюках, заправленных в высокие сапоги. Фейаннена обдало ледяным ветром.

Кьятай поклонился, снял перчатки и, сбив с них снег, учтиво поинтересовался, с каким из аспектов имеет сейчас дело.

— Вынужден извиниться; до моего сведения только недавно дошло, что это именно вас здесь поймали.

Этот голос, со всеми его интонациями и модуляциями, звучал в точности и абсолютно так, как если бы и не было всех тех лет, что прошли с того дня, когда Кьятай покинул Дом Разделения. Впрочем, в некотором смысле их и не было: этот человек навсегда останется таким же, разве что начнет стареть и наберется опыта. Одинокий.

— Здесь скоро будет полиция, — сказала Сериантеп.

— Да, разумеется, — сухо ответил Кьятай. Он оглядел ее с головы до ног так, словно рассматривал животное в зоопарке. — Нас уже обложили со всех сторон. Вообще-то, ничего такого изначально не планировалось; позволив себе спонтанный выброс эмоций, мы потерпели стратегическое поражение. Но узнав про тебя, Фейаннен-Нейбен, я увидел выход, который поможет нам обоим выбраться из этой ситуации.

— Безопасный проход, — произнес Фейаннен.

— Я лично выведу вас.

— И твоя политическая репутация не пострадает.

— Мне необходимо дистанцироваться от того, что случилось этой ночью.

— Но твой глобальный страх перед нашими гостями останется неизменным?

— Я не меняюсь. Ты же знаешь. Лично я считаю это преимуществом. Должно же быть что-то прочное, что-то надежное в этом мире. Не всему же меняться вместе с погодой. Но страх, говоришь ты? Это интеллект. Вспомни тот последний день в Доме Разделения. Что я тогда сказал тебе?

— Нейбен припоминает, как ты спросил: «Куда они летят? И от чего бегут?».

— На всех этих своих семинарах, обсуждениях и конференциях, за болтовней о форме вселенной — ох, у нас, конечно, есть и своя наука, но куда нам до Анприн — никто из вас так и не додумался задать этот вопрос: что вы здесь делаете? — На пухлом, все еще юном лице возникла обвиняющая гримаса. — Я так понял, ты с ней трахаешься?

В мановение ока Фейаннен слетел со своего стула, становясь в боевую позицию Трех Почтенных. На его плечо опустилась рука; владелец чайханы. Да, в этой драке не было бы никакой чести. Не против Единого. Фейаннен возвратился на место, все еще дрожа от злобы.

— Скажи ему, — произнес Кьятай.

— Это просто, — сказала Сериантеп. — Мы беженцы. Колонии Анприн — вот все, что осталось после уничтожения нашего подвида Панчеловечества. Восемьсот миров составляют столь малый процент от первоначальной численности, что нас можно счесть вымирающей расой. Когда-то колонии могли полностью окружить солнце. Но кроме нас не выжил более никто.

— Но как? Кто?

— Скорее следует спрашивать не «кто», но «когда», — мягко уточнил Кьатай. Он растер посиневшие от холода костяшки и снова натянул перчатки.

— Так они летят за вами?

— Боюсь, что так, — ответила Сериантеп. — Но точно не известно. Мы делали все возможное, чтобы замести следы, и если уж говорить, то скорее всего ушли в отрыв на несколько веков. Сюда мы прибыли только ради пополнения запасов, а потом собираемся укрыться в каком-нибудь крупном шаровом скоплении.

— Но почему? Зачем было кому-то так поступать? Мы же все потомки одного народа, вы сами так говорили. Клейд. Панчеловечество.