- Мне не спится.

 - Ясно. А мы с Грантом только что закончили совещание в библиотеке, и я уже пошел спать, когда вдруг увидел тебя блуждающей по саду, словно привидение. Что тебя так тревожит?

 - Мне кажется, я совершаю сейчас свою самую большую ошибку, причем именно в том, в чем люди и так сделали их уже предостаточно.

 Выражение его лица стало еще жестче, но голос звучал по-прежнему ровно, даже слегка насмешливо.

 - Неужели? Мне казалось, что именно мужчины неохотно идут на этот шаг.

 - А тебе так не кажется?

 Он пожал плечами.

 - Как ни странно, нет. Я думаю, что нам будет хорошо друг с другом, и я рад, что у нас родится ребенок.

 Несмотря на все его угрозы, он не сомневается в том, что это его ребенок. Она почувствовала, что внутри у нее что-то отпустило, словно развязался наконец какой-то твердый узелок боли. Его рот коснулся нежной, чувствительной кожи у нее за ухом, и тогда губы ее осмелились прошептать:

 - Сол.

 Она чувствовала его горячее дыхание.

 - Я пришел сюда не за этим, - пробормотал он.

 Она вздрогнула.

 - А зачем?

 - Я хотел убедиться, что с тобой все в порядке, и хотел подарить тебе вот это.

 Он достал из кармана и протянул ей на ладони серебристый каскад лунного света. Жемчуг еще хранил тепло его тела, алмазная пряжка сверкала холодным голубым огнем и составляла удивительный контраст с его ровным матовым свечением.

 Прикрыв глаза тяжелыми густыми ресницами, Кэндис неподвижно ждала, пока он застегивал у нее на шее три великолепных жемчужных нити.

 - Я подумал, что они будут тебе к лицу, - смущенно пробормотал он.

 - Это жемчуг с острова?

 - Да, это черный жемчуг Фалаиси. Некоторые жемчужины достались мне в наследство от матери, другие я собирал в течение нескольких лет. Я как будто знал, что однажды отыщу ту, чья матовая кожа и глаза будут так прекрасно сочетаться с этим черным жемчугом. - Он улыбнулся. - У Тамсын сохранилась жемчужная нитка, принадлежащая роду Чэпменов. Этот жемчуг бледен, как грудь голубки. Он так идет к ее светлым волосам, а этот словно создан специально для тебя.

 - Как тот лунный свет, который играет на поверхности пруда, что возле твоего дома...

 Он кивнул.

 - Да. Я тоже подумал об этом. Возле дома, где мы в ту ночь любили друг друга.

 Пальцы ее медленно перебирали жемчуг. И вдруг со всем жаром безрассудства, так внезапно открывшегося ей в себе самой, она собрала все свое мужество и сделала самую крупную ставку в своей жизни:

 - Сол, я люблю тебя. Если ты не можешь ответить мне на мою любовь, лучше отмени нашу свадьбу. Если ты сделаешь это, я не стану прятать от тебя ребенка или чинить тебе препятствия, и ты будешь видеть его ровно столько, сколько сочтешь нужным. Ты поступишь жестоко, если женишься на мне и не сможешь любить меня.

 Он стоял не шелохнувшись. Его глаза сузились и мерцали в темноте, как два черных сапфира. Потом он резко выдохнул и произнес:

 - Ты всегда выкинешь что-нибудь неожиданное. И такое наивное. Неужели ты не понимаешь, глупенькая, что я по уши влюбился в тебя сразу же, как только увидел?

 От удивления она не могла вымолвить ни слова. Она дрожала, но не от радости, а оттого, что тяжелый камень неожиданно свалился у нее с души. Ничего не видя перед собой, она уткнулась лицом ему в плечо.

 - Почему же ты не говорил мне об этом? - прошептала она, всхлипывая от счастья. - Я чувствовала себя такой несчастной.

 - Успокойся, любовь моя. Я чувствовал себя таким же несчастным, а когда я зол, я имею отвратительную привычку делать так, чтобы все остальные страдали вместе со мной. И больше всех страдает тот, кто причиняет мне эту боль.