Сидевшей по соседству с нами дамочке было лет тридцать, и она вполне могла сниматься в рекламе – там, где требуется показать идеал зрелой красоты. Темные густые волосы, безупречная кожа, синие глаза, и в каждом движении, взмахе ресниц – осознание собственной привлекательности.

Настоящая опытная львица, рядом с которой та же Даша показалась бы наивным котеночком.

– Ах, не подскажете ли тогда мне, какой напиток выбрать? Я боюсь летать, – призналась она с хорошо сыгранным смущением. – И хотела бы немножко приглушить страх.

– Если говорить о роме, то возьмите «Бакарди сто пятьдесят один», – сказал я. – Правда, в нем семьдесят пять градусов, и с ног он сшибает, что лошадиное копыто. Но зато о страхе точно забудете. А если хотите чего помягче, то выберите янтарный ром «Эклипс», который разливают на Барбадосе. Клянусь чем угодно, вам понравится.

О том, что и тот, и другой стоят немало, я упоминать не стал – по дамочке видно, что она способна купить весь этот кабак, а летит наверняка в Англию, в гости к Роме Абрамовичу.

Синеглазая красотка улыбнулась, но тут в разговор вмешался Бартоломью.

– Ух ты! – воскликнул он и вскочил, едва не опрокинув стул. – Не слушайте вы его!

Через мгновение он оказался за столом нашей соседки и принялся что-то ей горячо объяснять, тыча рукой в сторону стойки бара. Дамочка сохранила улыбку на лице, но видно было, что это далось ей с трудом.

– Как думаешь, есть у него шансы? – спросил Костя шепотом, нагнувшись ко мне.

– Никаких, – так же негромко ответил я.

Наш Антон считает себя ловеласом, и я не спешу его разочаровывать.

Он будет виться вокруг этой фифы, набиваться на знакомство, всеми силами показывать, какой он клевый чувак и как с ним здорово. То бишь делать то, чего делать ни в коем случае нельзя, если ты и вправду хочешь довести общение до упражнений в постели.

Если я когда-нибудь перейду от практики к теории, соберусь с мыслями и напишу книгу «Александр Патриарших. «Мои методы съема», то на первой странице будет красоваться известное тысячи лет изречение «запретный плод сладок», дополненное моими комментариями.

Нельзя сразу дать женщине понять, что ты весь ее и готов на все ради нее.

Холодное равнодушие и даже небольшое хамство – лучший вариант.

– Но не будем ему мешать, – добавил я, после чего сходил к стойке и взял сотку темного «Бакарди».

Синеглазая красотка оказалась крепкой и выдерживала щенячий напор Бартоломью целых пятнадцать минут.

– Спасибо за компанию, но мне пора, – сказала она на шестнадцатой и поднялась из-за стола. – Всего вам хорошего…

– Если захотите узнать побольше о роме, да и о других вещах… позвоните мне, – лениво произнес я, вытаскивая из кармана визитку, – через пару недель. Я как раз вернусь в Россию.

«И восстановлю симку, сгинувшую вместе с телефоном», – добавил я мысленно.

Дамочка взяла мою визитку, загадочно улыбнулась и была такова.

– Ну, Пат, как ты это делаешь? – пробормотал помрачневший Антон. – Почему на тебя они прямо бросаются, а на меня нет? Ведь я молодой, симпатичный, умный и разговорчивый!

– Учись, сынок, пока я жив, – прошамкал я тоном глубоко маразматического папаши, поучающего дебильное чадо. – Тут главное – тонкость и умение, а не напор. Кхе-кхе-кхе.

Бартоломью кинул на меня расстроенный взгляд, но тут же махнул рукой – злиться и обижаться он просто не умеет. Мы взяли по сто коньячку, и Антон обрушил на нас эмоциональный рассказ о последнем своем хобби – настольных военных играх типа «Вархаммер 40000».

Худред у нас мужчина увлекающийся, но не особенно терпеливый, поэтому очередной «страсти всей его жизни» хватает максимум на полгода: коллекционирование курительных трубок, авиамоделизм, клуб любителей бега, народные танцы, трансперсональная медитация.