Критик хренов! Столько труда вложено, а теперь ты предлагаешь выбросить рукопись в корзину?

— Ну, почему же. Акишину она понравится. Тихоня будет в восторге от характеристик, ему приписываемых. Но я смотрю на книгу со стороны. А ты этого сделать не можешь. Беда в том, что тебе нравится все, что ты пишешь. Хороший совет тебе дали. Научись смотреть на себя со стороны.

— Как? Черт подери, советчики! Сами попробуйте.

— Не кричи на меня. Я тебе не жена и даже не любовница.

— А жаль!

Лена с удивлением посмотрела на партнера, словно он сделал открытие.

Он смутился. Его вопль выглядел очередной слабостью.

— Если это пойдет на пользу делу, то я могу лечь с тобой в постель.

— Не нуждаюсь в одолжении. И с чего ты решила, что я к этому стремлюсь? Ляпнул глупость, вот и все.

— Хорошо. Забыли.

Она криво усмехнулась и вновь перевела свой взор на деревья за окном.

У Павла выступили капельки пота на лбу. Он стиснул зубы. Опять остался в дураках.

— У тебя есть конкретные предложения? — спросил он после долгой паузы.

— Есть. Так вот, по поводу взгляда со стороны. Читателю непонятно, кто написал книгу об Акишине.

— Возьму новый псевдоним.

— Допустим. Но почему автору должны поверить? Кто он? Биограф композитора? Но почему его никто не знает?

— Акишин — скрытный человек. О себе ничего не рассказывал. Однако в книге полно фактов, которые многие могут подтвердить. И они описаны очень подробно.

— Отлично. Та книга, которую мы начнем сейчас, будет не многим отличаться от той, что написана. Только станет она более таинственной и притягательной.

— Таких приемов сотни, только сути они не меняют.

Лена продолжала, будто не слышала его.

— Повествование от первого лица. Значит, речь идет не о наблюдателе, а об участнике всех описанных событий.

— От лица женщины? Любовницы?

— От лица молодого мужчины Любовника

— Акишин — голубой?

— Еще не бомба, но детонатор к ней. Детей у Акишина нет, жена гуляла, а ему было наплевать. Тогда он уже не рогоносец. Любовнику должно быть сейчас лет тридцать пять. Их бурный роман начался, когда мальчику едва стукнуло пятнадцать. Акишин — скрытный человек? Все правильно. Он не афишировал своих отношений. К тому же в те времена такая связь, называемая мужеложством, преследовалась уголовным кодексом.

— Идея интересная. Но Акишину она не понравится.

— А он о ней ничего не узнает. Ты дашь ему на утверждение эту рукопись, новая выйдет в свет после его смерти. Откровения любовника знаменитого музыканта могут стать бомбой.

— В этом что-то есть. Но описывать страсти мужчин мне не под силу.

— Доверь мне эту задачу. Я лучше тебя знаю, как ведут себя мужчины в постели.

— Не сомневаюсь.

— Правильно делаешь. Твое дело интрига. Она должна стать еще острее. И еще ревность. Автор всю жизнь ревновал Акишина к другим мальчикам и не без повода. Может это и заставило его взяться за перо и написать воспоминания.

— Подумаем. Ключ подобран, остальное — дело техники. Но автор должен иметь лицо. Кто-то захочет задать ему вопросы. Где-то появятся его фотографии. Это должен быть живой человек, способный играть свою роль и уметь отвечать на каверзные вопросы.