– Мне нужно тело.

– Ты уйдешь без него, если не хочешь кровавой мести масаи, – ответил Раканья. Шунди всмотрелся в него:

– Ты – единственный масаи, которого я вижу.

– Одного достаточно.

– Не нравится мне наглость масаи. Я думаю, им просто необходимо пожить в рабстве.

Прежде чем кто‑то двинулся с места, Раканья пробил копьем грудь одного вандеробо, поднял другое копье, деревянное, которое изготовил вечером.

– У тебя тоже одна жизнь, – заметил он.

– Ты прав. – Шунди вытащил из‑за пояса револьвер, взвел курок, прицелился в Раканью. Тот без страха смотрел на револьвер.

– Если ты меня убьешь, то не сможешь найти бивни слона, – Ага! – Шунди улыбнулся. – Вот это уже деловой разговор!

– Нам не о чем говорить, пока ты не выбросишь револьвер.

Шунди сунул револьвер за пояс.

– Ты должен его выбросить, – повторил Раканья – Иначе ты убьешь меня после того, как я отдам тебе бивни.

– Даю тебе слово, что не убью.

– Много ли стоит слово работорговца? – усмехнулся Раканья.

Шунди достал револьвер, печально посмотрел на него, вздохнул и швырнул в пропасть.

– Пошли. – Раканья двинулся вверх по склону. – Я покажу тебе, где бивни.

Они взбирались на гору минут пятнадцать. Потом Раканья подошел к кустам, под которыми спрятал бивни, вытащил их на открытое место.

– Клянусь Аллахом! – воскликнул работорговец. – Никогда не видел таких бивней. – Он опустился на корточки, внимательно осмотрел их. – Ты напортачил, масаи. Отрубил не меньше пяти фунтов от основания бивней.

– Они все равно самые большие бивни на свете.

– Это точно.

– Сколько серебряных монет белого человека ты мне заплатишь?

– Я дам тебе сорок серебряных шиллингов, – ответил Шунди.

– За каждый.

– Это большие деньги, – покачал головой работорговец.

– Бивни того стоят.

– Слишком дорого.

– Тогда они останутся здесь, пока не сгниют. Тебя на Килиманджаро больше не пустят.

Шунди еще раз оглядел бивни, пожал плечами:

– Хорошо. Восемьдесят шиллингов.

– Отсчитай их и положи на землю. Я их подберу Шунди кивнул, достал туго набитый кошель, начал отсчитывать шиллинги.

– Я хочу и это. – Раканья указал на большую золотую монету.

– Это доллар Марии‑Терезы. Он стоит много шиллингов.

– Отдай его мне.

– Хорошо. – Шунди положил доллар на землю. – Он твой, если ты отведешь нас вниз, чтобы мы не заблудились.

Раканья собрал монеты, ссыпал их в бурдюк для воды. Подождал, пока каждый из вандеробо взвалил на плечо по бивню, начал спускаться к прогалине, на которой убили слона.

Прогремел выстрел, Раканья упал лицом вниз; умерев еще до того, как коснулся земли.

– Наглый сукин сын, – усмехнулся Шунди с дымящимся револьвером в руке. – Неужели ты мог подумать, что у великого Шунди только один револьвер и он выбросит его только потому, что этого хочет жалкий варвар?

Он подошел к трупу Раканьи, забрал деньги, повернулся к следопытам.

– Следуйте за мной! – приказал он. – И упаси вас Аллах повредить бивни.

Боль ушла. Исчезли все чувства, даже голод и жажда больше не мучили меня, однако покой я не обрел, что‑то меня тревожило, и я закричал. Я кричал все громче и громче, пока крик мой не проник в сон самого Сендейо.