Дарья Кузнецова. Слово Императора
Император Руамар Шаар-ан, Империя Руш, столичная резиденция — замок Варуш Просторный кабинет, выполненный в классическом стиле в зелёных тонах, был наполнен светом. Свет струился сквозь распахнутые настежь огромные окна, заливал всю комнату и нёс ощущение счастья. Переплетаясь с запахом моря, с криками морских птиц и шелестом прибоя, он прославлял торжество жизни, восторг окончания долгой кровопролитной войны и надежду на светлое будущее. Войну эту начал не я, мой отец, Император Шидар. Тогда я был совсем мальчишкой, смотрел ему в рот и разделял его пренебрежительное отношение к «беззубым», которых волею Первопредка стоило стереть с мировых карт. Понимание пришло много позже, со смертями друзей и обнищанием когда-то богатых процветающих земель. У людей есть такая поговорка — «худой мир лучше доброй ссоры», и я сейчас очень хорошо понимал её смысл. Понимал и разделял. Заняв место Шидара и столкнувшись со всеми проблемами Империи разом, я понял: у нас есть только один выход, примирение с людьми. В противном случае в войне не будет не только победителей, но вообще выживших. И вот сейчас, когда тяжёлый и нервный труд установления мира подходил к концу, когда были подписаны решающие соглашения, когда была найдена договорённость по самым сложным и болезненным вопросам, всё это могло рухнуть из-за самоуправства одного малолетнего идиота. Солнечный свет меня сейчас радовал мало; даже, скорее, дополнительно раздражал. Я стоял у окна, сложив руки за спиной, смотрел на море и чувствовал лютую жажду крови. Давно, очень давно я не бывал в таком бешенстве, когда инстинкты того и гляди готовы вырваться из-под контроля разума. И осложнялось всё тем, что до такого состояния меня довёл тот, от которого я меньше всего ожидал подставы. Самое близкое существо в обитаемом мире, которому я доверял полностью, как себе, и на которого, думал, могу рассчитывать в любом вопросе. С тихим шелестом открылась дверь, и Мурмар скользнул внутрь. Мне не надо было оборачиваться, чтобы определить его состояние и настроение. От него пахло решимостью, раздражением и упрямством. Моего настроения подобная смесь не поправила… — Привет. Вызывал? — Ну, давай. Оправдывайся, — проговорил я, не оборачиваясь. Боялся, что, заглянув ему в глаза, всё-таки не сдержусь и собственными руками обезглавлю Империю. — Мне очень интересно знать, чем ты думал, когда принимал это решение. — Чем-чем, — огрызнулся он. — Головой, конечно! Рур, ну, не сердись, что мне ещё было делать?! — брат подошёл ближе; похоже, моего состояния он просто не замечал, иначе не рискнул бы отойти от порога. — Не хочу я жениться на этой беззубой! От неё ведь не было бы шанса избавиться, с ней пришлось бы прожить всю жизнь! И ладно бы она была на женщину похожа, но… ты вообще видел её изображения?! — Она довольно красива, — пытаясь взять себя в руки, процедил я. — Не юна, но у Димира нет других близких родственниц примерно подходящего возраста. — Да причём тут её возраст! — возмутился Мурмар. — Рур, она почти с меня ростом! Это полковник с боевым опытом, а не женщина! К тому же, ты ведь знаешь, я всегда хотел семью, детей, а шансов получить потомство от беззубой… — Обрубок! — сквозь деформированную трансформацией гортань слово протолкнулось с трудом, и вряд ли он его понял. Впрочем, слова были уже не важны; важно было, что я не сдержался. И брат стоял сейчас со мной лицом к лицу и смотрел на меня в ужасе, а по его лицу из четырёх глубоких порезов текла кровь. Зрелище малоприятное; раны на лице всегда сильно кровоточат. — Рур… — испуганно прошептал он. — Семью хотел? Детей? — прошипел я, силясь справиться с гневом. |
