-  Дальше.

    -  Дальше? Дальше нужно будет заманить собранные все вместе татарские отряды, все их силы поглубже в наши земли, окружить и вырезать всех до последнего шакаленка. Чтобы в Крыму не осталось не то что мужчин, оружие держать способных, чтобы там даже баб брюхатить некому было! Пусть тогда султан сколько хочет на свои земли любуется, они никому и на фиг не нужны будут. Нет татар, нет проблем. А что касается обид или претензий - какие претензии? Сами пришли, сами по кумполу схлопотали. Первым их никто не трогал. Можно мило улыбаться и уверять в своей полнейшей дружбе. Дескать, мы за набег не в обиде. Всякое бывает.

    -  Собрать всех вместе, заманить и прихлопнуть, - задумчиво повторил царь. - Навсегда.

    -  Хорошо бы так, государь? - вопросительно сказал Андрей Толбузин.

    -  Хорошо… - кивнул Иван Васильевич и принялся задумчиво пережевывать верх гусиного пера. Молчал он минут десять, потом сломал перо и откинул в сторону: - План твой, Константин Алексеевич, кажется мне исполнимым. Что нужно тебе для него? Золото? Отряды стрелецкие? Должность в Посольском приказе?

    -  Золото лишним не бывает, - согласился Росин, - но в деле сем большой пользы от него не станет. Перво-наперво ты, государь, изо льва грозного и могучего трусливым и больным прикинуться должен.

    -  И как ты собираешься это сделать?

    -  Думаю, для начала надлежит послам, что в Крым и Стамбул ездят, наказать, чтобы вели себя пожалостливее, оскорбления терпели, про набеги ужасающие и разорительные плакались. Отписать королям европейским, что татары разорили вконец, что сил никаких не осталось и о помощи старательно просить, всякие блага и уступки обещая. Приюта спрашивать на случаи, коли неверные большим походом пойдут и из страны выго…

    -  Да как ты смеешь, боярин! - взорвался гневом опричник. - Государя нашего перед правителями европейскими опозорить хочешь?! Что они подумают?!

    -  Да начхать с высокой колокольни, что в этой вшивой Европе про нас думать станут, - безразлично пожал плечами Росин. - Какая разница? Нам не о них, а о себе заботиться надо.

    -  Европейские государи почти все родня мне кровная, - сообщил царь.

    -  И много пользы от той родни видеть доводилось? Хоть какую помощь они оказывали, окромя стрихнинчика, что в стакан подсыпать норовят?

    -  Я потомок древнего рода Рюриковичей, - поднялся со своего кресла царь. - Предкам моим сам император византийский дань платил, от имени их все пределы земные дрожали, а ты славу всю единым махом псам смердящим на потеху отдать желаешь?! Да как только ты измыслить такое посмел?!

    -  Я про дело думаю. Про крепость рубежей русских, про покой жителей ее. А что слова? - пожал плечами Росин. - Слова - это дым. Коли ты трус, то сколь храбрецом не называйся, отважней не станешь. А если для обмана врагов своих глупцом и трусишкой выглядеть полезней, то почему бы и нет? Что от этого в сердце твоем изменится?

    -  Что изменится от того, что весь мир станет считать меня трусом? - приподнял брови царь, и в серых глазах его ощутился ледяной холод.

    -  А какой прок от пустого хвастовства? От похвальбы и гордыни что за выгода?

    -  То не слова пустые! - рявкнул Толбузин. - Наш государь не раз в атаку первый мчался, жизни своей не жалея, в Казани…

    Царь вскинул руку, и опричник моментально смолк.