Не составит труда найти себе нового хозяина — ее действительно хорошо учили и если бы она пожелала, то давно получила бы и службу, и должность, и даже положение. Ее зацикленность на спасшем ее мальчишке была не благодарностью за оное спасение (побойтесь Ками, ну откуда у шиноби такая глупость?), не попыткой хорошо устроиться в жизни (хоть и не без этого) и даже не простой прагматичностью (хотя ее как раз было больше всего). Просто мальчишка, оставшийся таким же мягкохарактерным глупцом, лишь едва-едва зачерствевшим, оказался единственным для кого ее жизнь, да и она сама, хоть что-то значили.

Не проданная вместе с вирой отработанная макивара, не полезный актив, могущий дать какие-то дивиденды, не грелка в постель, не источник интересных чар и клановых методик подготовки но что-то другое. Что-то, что он тогда, давным-давно, отказался продавать ради благосклонности своих господ или возможного исцеления. Она не испытывала к нему той бесконечной верности, почти обожествления, что вызывала в ее сердце госпожа Акико. Зато была уверенна в том, что случись с ней очередная беда, ошибка или поражение, конкретно этот глупец, поднявшийся из почти самых низов мальчишка, не выбросит ее верность прочь, даже не удостоив взгляда в ответ.

И вот ради этого, ради того, чтобы не стать вновь еще одной заменимой деталью, чтобы никогда больше не сдерживать желание разрыдаться подобно маленькой девчонке, кутаясь в чужую ей рясу посреди холодной кельи, никому не нужной и забытой даже раньше, чем выброшенной… Ради этого она продолжит убивать, предавать и резать глотки во имя того, кто, будучи тысячекратно ниже, слабее и глупее ее прошлых господ, так и не научился смотреть на окружающих его людей словно на материал.

Возможно он прав был в том, что она лгала тогда, лгала о том, что этому клику был нужен господин.

Но Кейто точно знала, что этому клинку нужна та рука, которая не выбросит его вновь.

Глава 17

О том, как герой оказывается ранен в самое сердце, желает устроить кое-кому развлекательное турне и старательно перестраховывается

— Олег, я уже начинаю волноваться то ли за себя, то ли за тебя, — слабо улыбнулась Анжела, одевая сначала резиновые перчатки, а потом окровавленный фартук. — Просыпаюсь рано утром, а тебя в нашей каюте нет. Ты в своей походной лаборатории, занимаешься чем-то странным с этим прикованным телом и смотришь на него так пристально, что невольно возникает вопрос: «А не пора ли мне начать ревновать?».

— Дорогая, ты ранишь меня в самое сердце, — театрально громко вздохнул чародей, все-таки отводя взгляд от объекта своего профессионального интереса, которым являлся так обидевший Стефана богатырь. Или вернее искусственная подделка под оного. Теперь, после очень тщательного обследования организма этого здоровяка, Олег мог говорить о данном факте с полной уверенностью. Для начала тело прикованного якорными цепями к одному из хирургических столов человека прошло примерно такую же модификацию, как и его излишне пухлый друг, главным доказательством чего являлась амортизирующая удары не хуже литой резины подкожная жировая прокладка. Но у Полозьева она работала с заметно меньшей эффективностью…И большей аккуратностью, поскольку ткани примыкающие к слоям измененной плоти демонстрировали явные признаки массовых очагов воспаления. Выполненные из целого ряда крайне необычных минералов татуировки представляли из себя накопители жизненной и магической энергии, после своей активации принудительно накачивающие силой мускульную систему. От чрезмерных нагрузок та рвалась и тут же неправильно срасталась, наверняка причиняя дикую боль, пусть даже драться та и не очень мешала благодаря плещущейся в крови запредельной дозе алхимических снадобий. Однако и этого создателю сего «шедевра» оказалось мало, а потому некоторые критически важные места бойца вроде сердечной сумки, подмышек, горла или крупной бедренной артерии оказались прикрыты вросшими в тело пластинами неопознанного металла, намного превосходящего по прочности обычную сталь.