После того как Олег закончил работать с пострадавшими членами своего экипажа, то принялся за тех кащенитов, которые еще оставались в живых. И начал лечебные процедуры он с суррогатного богатыря, буйство которого остановил отнюдь не вонзенный в грудь посох Святослава. Выложившийся до донышка маг-воздушник свой любимый магический инструмент вколотил в грудь упавшего противника, чтобы гарантировать его тихое и спокойное лежание на палубе, без попыток вернуться обратно в бой. Иные методы успокоения на регенерирующего подобно сытому вампиру громилу, обладающего безобразно высокой устойчивостью к магии и шкурой жесткой как метал, по мнению бывшего крестьянина могли и не сработать. Остановить эту живую машину разрушения получилось в общем-то случайно, когда один автоматрон удачно ударил противника по затылку кувалдой…И большого ущерба не нанес, вызвав в лучшем случае кратковременное ошеломление. Однако надетый на башку раба кем-то из кащенитов зачарованный обруч, попавший под взмах здоровенной стальной киянки и немного помявшийся, воспринял сие действие как попытку своего удаления, сверкнул какой-то непонятной магией, и могучее тело гиганта прямо на середине движения шмякнулось там, где стояло. А встать ему уже не дали. Поначалу чародей не видел особых сложностей в том, чтобы вылечить этого пациента. Пусть тот и потерял ведро крови, получив проникающее ранение груди сломавшим три ребра тяжелым тупым предметом, а также серьезные электрические ожоги сердечной сумки и легких, однако даже спустя час после окончания битвы демонстрировал отчетливые признаки пребывания на этом свете. Аура значительно поблекла и местами вообще сошла почти на нет, но все-таки немного жизненной энергии в ней оставалось, тело не остыло до комнатной температуры, а грудь примерно раз в пару минут слегка шевелилась, втягивая новую порцию воздуха. Вот только попытка вновь запустить работу сердца ни к чему не привела. Как и форсирование регенерации пострадавших тканей путем накачки их праной. Или использование лечебных алхимических препаратов.

Олег переложил заботу об остальных кащенитах на плечи своих помощников из числа ящеролюдов и людей изучавших целительство, а сам кружил вокруг надежно зафиксированного на операционном столе пациента, которого приковали чисто на всякий случай, дабы он случайным взмахом руки или ноги целителя по стене не размазал, как пчела вокруг вазочки со свежим вареньем. Он перепробовал все известные ему подходы и методы, но ничего кроме старой доброй немагической хирургии, позволившей хотя бы кровотечение из разорванных сосудов унять, на искусственно созданном подобии богатыря просто не работало. Аура гиганта отторгала посторонние энергии, как поехавший на своих убеждениях веган мясное ассорти. А при принудительной её накачке чужой праной еще функционирующие участи энергетического тела громилы резко ускорили деградацию и перешли из категории «слабые» к «едва-едва фиксируемым». С таким эффектом чародей сталкивался впервые. Более того, он даже не читал и не слышал ни о чем подобном! И вишенкой на торте, лишь сильнее распаляющей интерес, являлся тот факт, что по всем законам биологии и волшебства лежащее перед ним тело обязано было уже давно перестать дышать. Его сердце не билось, а чисто энергетические процессы не могли замещать материальные, поскольку замерли в почти абсолютном стазисе. Но лежащий на операционном столе громила все еще был жив и ему со вчерашнего вечера вроде бы даже не стало сильно хуже!

— И чем он тебя так заинтересовал? — Вздохнула Анжела, вооружаясь острым скальпелем и щипцами. — Ну, живучий, ну бывает…Доброслава бы после подобных ран тоже не подохла. А если бы ей в пасть закинули немного мяса, то уже и прыгать бы начала словно козочка.