Ни на секунду он не допускал возможности поражения. Он настаивал на том, что на домашнем фронте можно добиться успеха. Все дело в правильном управлении. Внедрение СС в военную промышленность привело к тому, что путем тотального насилия выжимался максимум из станков.

Гиммлер выступал после Шпеера. Он посвятил свою речь евреям:

— Вы можете счастливо убедиться в том, что на вашей территории больше нет евреев. Короткую фразу "Евреи должны быть уничтожены" легко произнести, но перед теми, кому это поручено, стоит тяжелейшая задача. Я скажу вам то, что вы вправе услышать, но не должны произносить вслух. Возникает вопрос: "Что делать с женщинами и детьми?" Это трудное решение должно быть принято ради того, чтобы все евреи исчезли с лица земли. Мой долг сказать это вам, элите партии. И вы не должны беспокоиться относительно экономического аспекта. Еврейское гетто в Варшаве производило одежду и текстиль. И нам не давали покончить с ним: стойте, говорили нам, это продукция военного значения! Разумеется, это не имеет отношения к товарищу Шпееру. Мешали так называемые предприятия военного значения, которые мы с товарищем Шпеером зачистим в ближайшие недели. Теперь вы все знаете. Держите это знание при себе. Позднее мы решим, надо ли рассказать об этом немецкому народу. Я думаю, разумнее, чтобы мы вместе исполнили свой долг и унесли эту тайну с собой в могилу…

Руководители немецкой промышленности прекрасно знали об уничтожении евреев. Всякий, кто после сорок первого отправлялся на Украину или в генерал-губернаторство, видел массовое уничтожение мирного населения. Осенью 1942 года Эрнст Хейнкель, один из крупнейших авиастроителей, жаловался генералу Мильху, что практически немыслимо начать производство авиационной техники в Польше из-за хаоса, вызванного "избавлением от евреев".

На совещании Гиммлер сравнил ликвидацию "ненужной" гражданской промышленности с уничтожением евреев. Он призвал гаулейтеров к болезненным жертвам, необходимым для успеха тотальной мобилизации страны. Он потребовал от них такого же расового энтузиазма, с каким аппарат относился к уничтожению евреев. Обе задачи были жизненно важны для выживания нацистского режима.

23 февраля 1944 года Альберт Шпеер обратился к рейхсфюреру СС: "Дорогой товарищ Гиммлер!" Министр просил присылать на заводы как можно больше рабочих из числа узников концлагерей. К тому времени полмиллиона узников работали в военной промышленности. Из них сто сорок тысяч строили подземные заводы, недоступные для авиации противника.

Но уже в 1942 году смертность в концлагерях стала такой высокой, что СС не могли предоставлять промышленности достаточного количества рабочих рук. Пришлось увеличить паек узникам и даже направить в лагеря врачей, чтобы исключить эпидемии. Производительность труда узников лагерей составляла всего сорок процентов от общегерманского уровня. Но других рабочих все равно не было — немцев отправляли на фронт.

В конце 1944 года полмиллиона заключенных концлагерей использовались в военно-промышленной империи Шпеера. Он впоследствии говорил, что благодаря этому заключенные получали шанс выжить. В реальности смертность была очень высокой. А если заключенные больше не могли работать, их отправляли назад, в лагеря уничтожения. Шпеера их судьба не занимала. Заключенные были для него просто рабами.

Он внес свой вклад в убийство заключенных, поставив этот процесс на промышленную основу. Как глава имперского строительного ведомства, он давал разрешение на все проекты СС. 15 сентября 1942 года он лично позволил начальнику главного хозяйственно-экономического управления СС Освальду Полю "увеличить барачный лагерь Аушвиц" и одобрил строительные работы на четырнадцать миллионов марок. Это было время, когда лагерь превратился в фабрику смерти.

Строительное управление СС представило Шпееру всю документацию под названием "План: лагерь для военнопленных Аушвиц (проведение специальных мероприятий)".