— Боже мой, - сказала я и повернулась у Уэстона. - Не знаю, с чего вдруг они здесь, но тебе лучше уехать отсюда.

Он покачал головой.

— Ни в коем случае. Мы проходим через все вместе, помнишь?

Мои глаза жгли горячие слезы.

— Я ценю это. Действительно ценю, но это унизительно. Не хочу, чтобы ты слышал то, что они будут говорить.

— А что они будут говорить?

— Понятия не имею, но все равно не хочу, чтобы ты это слышал.

Уэстон заколебался, но затем осторожно взял меня за руку.

— Она била тебя? - Я покачала головой, и Уэстон с облегчением вздохнул. - Когда ты поймешь, что я не осуждаю тебя, Эрин? Я люблю в тебе абсолютно все, - когда я не ответила, он сжал мою руку. - Позволь мне пойти с тобой. Пожалуйста.

Я кивнула и выключила двигатель. Мы зашли в мой дом, держась за руки. Джина сидела на диване с пустым выражением лица. Недалеко стояли два полицейских, а женщина из отдела по работе с детьми сидела рядом с ней. Она улыбнулась мне.

— Привет, Эрин. Меня зовут Кэй Рейнс. Я из социальной службы. Мы пришли в силу определенных обстоятельств, касающихся смерти Эрин Олдерман.

— Хорошо... - я была сбита с толку. Они думали, что ее смерть как-то связана со мной?

Она улыбнулась, заметив мое волнение.

— Все в порядке, Эрин. У тебя нет никаких неприятностей.

— Зачем тогда здесь полицейские? - спросил Уэстон, не отпуская мою руку.

Кэй кивнула.

— Мы не хотели пугать тебя. Это просто формальность. Нам надо, чтобы ты проехала с нами в больницу. Возникла путаница.

Я нахмурилась.

— С двумя Эрин? Какое это отношение имеет ко мне?

Кэй встала.

— Было проведено вскрытие Эрин Олдерман, и вчера вечером прислали результаты. Мы бы смогли все прояснить, если бы получили образец твоей крови.

— Образец крови? Вы до сих пор не сказали, какое отношение это имеет к Эрин, - сказал Уэстон.

Кэй вздохнула.

— Результаты показали, что Эрин Олдерман не является биологическим ребенком Сэма и Джулианны Олдерман. С Эрин Мэстерсон все в порядке. Ты единственная девочка, которая родилась в тот же день, первого сентября, в больнице Блэквелла. На самом деле, ты единственные ребенок, который, не считая погибших девушек, родился в течение трех дней после твоего дня рождения.

— То есть, вы подозреваете, что Эрин Олдерман была дочерью Джины Истер, а Эрин дочка... Сэма и Джулианны? - спросил Уэстон, и в конце его вопроса мы оба ахнули.

Кэй коснулась колена Джины, хотя та явно не была расстроена.

— Мне жаль, что мы это подозреваем.

Уэстон и я в смятении посмотрела друг на друга.

— Я... эээ... Я отвезу тебя.

Я кивнула.

— Мы скоро привезем ее, мисс Истер.

Джина кивнула, и мы все вышли из гостиной.

Ботинки хрустели по гравию, пока я шла к грузовику Уэстона. Он открыл дверь, а затем подхватил на руки и без каких-либо усилий посадил на пассажирское место. Он посмотрел мне в глаза.

— Это все происходит на самом деле? - спросил он.

Я покачала головой, не в состоянии говорить.

Уэстон сел за руль и поехал за машиной социальной службы и двумя полицейскими машинами в больницу. Нас сопровождали в лабораторию, а затем и в зал ожидания. Уэстон все время держал меня за руку. Я уставилась на белый кафельный пол, не в состоянии говорить или даже думать.

Мой мозг застыл, и я не могла понять, что происходит.

— Эрин Истер, - сказал работник больницы. Я встала, и Уэстон сделал то же самое.

— Только Эрин, пожалуйста, - сказала Кэй.

Я кивнула Уэстону, и он сел.