Избранный стоял несколько в стороне от общей группы, при этом, можно сказать, в «круге доверия» с Лонгботтомом, довольно любопытным кадром. Как минимум тем, что судя по проявлениям, Невилл был посвященным алтарю магом, с соответствующей Лонгботтомам деформацией ядра и каналов, как установил я, на секунду войдя в медитацию.

Весьма любопытно и, возможно, перспективно, отметил я. Впрочем, с дальним прицелом, кроме того у Лонгботтомов алтарь мать–его–магический, так что пока просто присмотрим и подумаем.

Госпожа заместитель директора Колледжа Чародейства и Волшебства внешне напоминала старую деву, напоминала её характером и проявлениями. Но, судя по упорным, передающимся по наследству от курса к курсу слухам, о дополнительных обязанностях старост Гриффиндора, таковой не являющейся. Черт её, впрочем, знает, свечку я не держал, но общая уверенность таковая была, в рамках общей этики выглядело не слишком приглядно, но вполне возможно. Ну а учитывая количество должностей — довольно высоковероятно, выдал я вердикт и забил.

А так, сухощавая, с гипервыраженными мимическими морщинами дама, лет сорока на вид. С обширной, напоминающей строением негроидную, кормой, стоит заметить, что хоть и скрывалось старомодной одеждой, но было заметно внимательному взгляду, ну и как по мне — довольно комично.

Но, как преподаватель, МакГи комичной не была, а была она херовой — сестра по преподавательским талантам Бинса, всех отличий — не усыпляла и, в отличие от дохлятины, на все вопросы посылала. В библиотеку, но таким тоном, что всем было ясно истинное направление.

Бинс же, несмотря на свою очевидную некроприроду, на прямые вопросы отвечал, иной раз, стоит заметить, небезынтересно, что позволяло у Воронов не один десяток лет существовать «спиритоисторическому клубу», именно так и никак иначе.

Ну а кошатина, сухо поприветствовав класс, задала исполнить экзаменационное задание второго курса, благополучно пролюбленное, не будем тыкать пальцем в кого, из–за кого. Было этим заданием каскадная трансфигурация «живого в неживое», очевидно тренировочное, не имеющие ни малейшей практической пользы занятие. Ну ладно бы плесень в пыль, или бактерии в газ, злопыхал я, превращая слизняка в чернильницу, а вторым этапом — в чернильницу с пером и чернилами. Ну вот феерический долболюбизм.

Сидевший со мной Драко развлекался, трансфигурируя слизня в улитку, улитку в чернила в мензурке, но я, узрев гневный взгляд МакГи, толкнул его ногой под столом. Блондинчик вздрогнул, обрел берега и исправился, одним движением воспроизведя каскад. Который повторил и я после прокурорского взгляда кошки на мою чернильницу.

— Четыре балла Слизерину, мистер Малфой, мистер Пауэлл, — сморщив рожу в куриную жопку, известило это светило педагогики.

Орлиным взором с нахмуренным челом обозревая аудиторию, не замечая несколько очевидно получившихся результатов. Наконец, чело госпожи преподавателя разгладилось и аудиторию потряс её вопль:

— Превосходно, мистер Поттер, отменная трансфигурация! — вопила кошёлка, — Пять баллов Гриффиндору станет более чем заслуженной наградой!

Ну и хрен с ней, с трудом удержался я от челодлани, постигшей ряд студентов, к чести львов — не только со Слизерина. Вообще, с баллами была довольно забавная картина. И не самая простая, с экскурсом в историю и взаимоотношения в социуме магов.

У магов еще с доримских времен было три так называемых совершеннолетия, завязанных как на магию, так и на физиологию, в связи с последним имеющую примерные аналогии с миром простецов.

Итак, первое совершеннолетие определялось остановкой качественного развития ядра, формирования тела, условно–способного (тут, безусловно, с вариантами, но в целом по виду — так) к деторождению и разума, сформированного в достаточной степени для принятия решений и ответственности за них.