— Безусловно, — подтвердил я, еще не хватало, чтобы у поганых чинуш кровушка моя была.

— Отсекаем, — протянул ритуалист. — Сделано, смотрим дальше, — с этими словами круги вновь пришли в движение и поменяли конфигурацию. — Ну со спонтанными проклятиями неплохо, хотя недавно вы кого–то очень сильно обидели, мистер Пауэлл, буквально на днях, — протянул ритуалист. — Это вы молодец! — парадоксально, но абсолютно верно заявил этот, в целом не такой уж и плохой человек. — Ну вижу, что чиститесь, но у вас… Прекрасно, прелестно, — с опять вымораживающей паузой начал дед отмороз, — проклятие уродства, давнее, затрудняюсь сказать точное время наложения, но не менее десяти лет назад. Вы, признаться, вполне приглядный юноша, страшно подумать, какая прекрасная прелесть бы из вас выросла, если бы не оно. Но снимем, безусловно, — тянул ритуалист, — проклятье рассеянности, наложенное профессионалом, но вы… Видимо, практикуете окклюменцию? — осведомился ритуалист, на что я ответил утвердительно, — нет, какой вы все–таки молодец, но снимем, вам это ни к чему. И странное, мистер Пауэлл. Если бы были живы Блэки, я бы сказал что вы сильно обидели юношу из них. Очень непрофессиональное, грубое, но пресыщенное силой проклятье, почти спонтанное, но какая энергонасыщенность! — нечутко восхищался моими бедами отмороз.

— И что оно делает? — осведомился я.

— Хм, — протянул Уивер, — все и ничего. Непрофессионально, грубо. Оно, безусловно, вам вредит, впрочем, скоро перестанет, но действие противоречиво, хотя все равно неприятно. Например, проклятие сатириаза, но в Хогвартсе, где вы находились под проклятьем основателей.

— Находился? Проклятьем? — уточнил я.

— Да, мистер Пауэлл, защита основателей — это проклятье, не вредное для здоровья, но вполне оно, — ответил Уивер, — ну а не снять я его не мог, благо, по желанию, Распределяющая Шляпа наложит его вновь, достаточно обратиться к администрации. Так вот, помимо заклятья Хогвартса, на вас наложено проклятье импотенции, тем же авторством и в то же время. Тупоумие и обостренная внимательность, в общем долго перечислять. Я бы сказал, что на вас ставил эксперименты необученный малефик, — выдал диагноз Уивер. — Впрочем, вся эта пакость, — вот тут в голосе реально послышалось омерзение, — снята. Ну-с, смотрим дальше, — задвигал кругами ритуалист и вдруг натурально присвистнул, — мистер Пауэлл, я извиняюсь за вопрос, вас в районе рождества в мозг не трахали? Я извиняюсь за формулировку, но просто не могу дать другого определения, — несколько даже потерянно выдал отмороз.

— Взгляд древнего василиска, разве что, — прикинул я беды и огорчения себя–прошлого.

— Да, возможно, — протянул ритуалист, — еще раз простите за вульгарность. Колледж, — совсем тихо пробормотал он, но я оперативно обострил чувствительность слуха, — лагерь тренировки смертников, а не колледж, — добормотал он. — Должно со временем затянуться, — выдал вердикт он, — ну а рекомендаций, кроме окклюменции, я не дам. В остальном у вас все неплохо, кроме одного. Я не слышал, чтобы у рода Пауэлл было два живых отпрыска. Я под контрактом, не беспокойтесь, — успокоил спокойного меня Уивер, — но у вас связь патологическая с вашим близнецом, я думаю вы видите одно и то же временами.

Опачки, система, похоже. И что делать? Ну, для начала, спросить, мудро решил я.

— У меня нет близнецов, мистер Уивер, а упомянутые вами видения стали причиной занятий окклюменцией.