|
Минут через десять передо мной опять появился Джей. – Слушай, а Крыса с тобой ни о чем не говорил? – Нет. – Странно. – Почему? Джей задумался, протирая стакан. – Ему обязательно надо с тобой посоветоваться. – Ну, так что же он? – Это непросто. Боится, что ты его на смех поднимешь. – Да не буду я его на смех поднимать! – Но выглядит это именно так. Причем уже давно. Ты хороший парень, но – как бы это сказать – некоторые вещи почему-то считаешь суетой, недостойной внимания. Хотя я не хочу сказать ничего плохого. – Это понятно. – Все-таки я на двадцать лет тебя старше, и много чего повидал за эти годы. Поэтому отношусь к вам, как… – Как бабушка? – Да. Я чуть не подавился пивом от смеха. – Ладно, попробую с ним сам поговорить. – Давай, это будет правильно. Джей потушил сигарету и вернулся к работе. Я решил вымыть руки. Из зеркала в умывалке на меня смотрело мое отражение. Вернувшись, я выпил еще одну бутылку, чтобы отделаться от неприятного ощущения. 30 Было время, когда все хотели выглядеть крутыми. Незадолго до окончания школы я решил вести себя так, чтобы наружу выходило не более половины моих сокровенных мыслей. Зачем я так решил, уже не помню – но выполнял это строго в течение нескольких лет. А потом вдруг обнаружил, что и вовсе разучился выражать словами более половины того, что думаю. Каким образом это связано с крутостью, мне не совсем понятно. По-английски это называется cool, «холодный» – в этом смысле меня можно сравнить со старым холодильником, который не размораживали целый год. Я барахтаюсь в болоте времени и продолжаю писать эти строки, подстегивая засыпающее сознание пивом и табаком. По нескольку раз принимаю горячий душ, дважды в день бреюсь и без конца слушаю старые пластинки. Вот и сейчас у меня за спиной поют давно забытые Питер, Пол и Мэри: «Don't think twice, it's all right.» 31 На следующий день я договорился с Крысой встретиться в бассейне одного из отелей на окраине города. Лето шло к концу, к тому же добираться туда было неудобно – поэтому народу в бассейне собралось немного, человек десять. Половину их составляли американцы, остановившиеся в отеле – вместо того, чтобы плавать, они самозабвенно загорали. Отель был выстроен в стиле аристократического особняка. По его роскошному двору, сплошь покрытому лужайками, тянулись розовые кусты, отделявшие бассейн от основного здания. Они взбегали на невысокий холм, с которого хорошо было видно море, а также бухта и город. Мы с Крысой несколько раз сплавали наперегонки в 25-метровом бассейне, потом уселись рядом в шезлонгах и открыли холодную колу. Отдышавшись, я затянулся сигаретой. Крыса тем временем умиротворенно глядел, как в бассейне плавает молодая американочка. По безоблачному небу пронеслись несколько реактивных самолетов, оставив за собой белые, будто замороженные следы. – Такое впечатление, – сказал Крыса, глядя вверх, – что, когда мы были маленькие, самолетов летало больше. Причем, в основном летали американские – двухфюзеляжные, с пропеллерами. – P-38? – Нет, транспортные. Огромные, куда там P-38… Одно время летали очень низко, можно было всю военную маркировку разглядеть. Еще помню DC-6, DC-7, а один раз видел «Сэйбер»! – Ну, это давно… – Да, при Эйзенхауэре. Тогда еще к нам в гавань крейсер зашел. В городе ступить было негде, кругом моряки. И патрули. Ты видел патрули? – Ага. – Теперь все куда-то пропало… Хотя это я не к тому, что мне военные нравятся. Я кивнул. – Но «Сэйбер» был классный самолет! Пока не начал напалм сбрасывать. |
