— Со мной все в порядке.

 — Если вы проглотили хоть капельку этого яда, то… укус скорпиона сравним с укусом гадюки. Что вы натворили, Мадлен? — Фальке схватил ее за плечи, словно намереваясь встряхнуть, и притянул к себе. Он даже не сознавал, что называет ее по имени. — Прошу вас, ради всего святого скажите, что этого не случилось.

 — Вроде бы нет, — усмехнулась Мадлен. — Тут виноват не яд. Это все солнце. Оно высосало из меня все силы, как я высосала отраву из ноги Клода Мишеля. — Она полагала, что говорит легко и беспечно, но взгляд Фальке сказал ей обратное. — Я очень устала. Вы не позволите мне прилечь? Займитесь Клодом Мишелем, а обо мне не тревожьтесь.

 — Да, разумеется, — сказал, приходя в себя, Фальке. — Яантье, давайте меняться местами. Проводите мадам де Монталье в маленькую гостиную за моим кабинетом. Думаю, там она сможет как следует отдохнуть. — Он чуть отстранился, но поддерживал Мадлен под руку до тех пор, пока голландка не взяла на себя эту заботу. — Только не позволяйте ей убедить вас, что она совершенно здорова.

 — Не беспокойтесь, доктор, — сказала Яантье, увлекая Мадлен за собой. — Какой бы я была медсестрой, если бы верила всему, что говорят пациенты?

 Когда они отошли от доктора, склонившегося над Клодом Мишелем, Мадлен тихо сказала:

 — Я вовсе не собираюсь хитрить с вами, Яантье. Мне действительно нужен отдых.

 — Приятно слышать разумную речь, — кивнула голландка. — И знайте, что бы там доктор Фальке ни говорил, он гордится вашим поступком. Ведь вы спасли профессора…

 — Ивера, — подсказала Мадлен.

 — Ивера, — повторила Яантье. — Как получается, что людей с такими фамилиями, как Ивер, Нейж или Глас,   заносит в эти края?

 — Не знаю, — сказала Мадлен, позволяя Яантье ввести себя в дом. — Возможно, мы обращаем на такие фамилии больше внимания именно там, где не бывает зимы, снега и льда.

 — Вот так ответ. — Яантье была явно довольна. — А теперь пошли вверх по лестнице. Торопиться не обязательно.

 — Я справлюсь. — Укрывшись от солнца, Мадлен почувствовала себя много лучше. — Вы очень добры ко мне, Яантье.

 — А вы чего ожидали? — хмыкнула медсестра. — Доктор Фальке три шкуры спустит с любого, кто осмелится отнестись к вам с пренебрежением. И, думаю, он совершенно прав. Не хочу показаться дерзкой, но я заметила, что он назвал вас по имени. — Она показала на дверь в конце короткого коридора. — Вот и гостиная. Там есть удобное кресло. Если хотите, я прикажу принести вам воды или кофе.

 Стоя в дверях, Мадлен посмотрела на Яантье и улыбнулась.

 — Не нужно. Вы все-таки очень добры ко мне. А доктор Фальке, похоже, не очень-то вас страшит.

 На этот раз заулыбалась и Яантье.

 — С вами легче, чем с другими гостями. Когда сюда заявляется эта свинья Нумаир, я просто не знаю, куда деваться. А после его ухода готова содрать с себя кожу, чтобы очиститься. Он, конечно, судья и с ним подобает держаться вежливо, но в его глазах столько же мерзости, сколько гноя в незакрывшейся ране.

 Мадлен, имевшая счастье встречаться с судьей Нумаиром, мрачно кивнула.

 — Он напоминает мне одного человека, которого я знала когда-то. — Странно, но круглолицый коротенький толстячок-мусульманин казался ей столь же зловещим, как и худощавый, мосластый барон Клотэр де Сен-Себастьян. — Очень дурного человека, убившего моего отца.