— Впрочем, при необходимости мы сможем воспользоваться термометром.

— А во что играют здесь дети? — спросил Рафаэль.

— Строят дороги из земли и песка.

— Понятно.

— Лайна укачивает палочки. Носятся по свалке.

— Там они работают, — возразил Рафаэль. — Это работа.

Луна поднималась все выше, затмевая блеск звезд и свет фар мчащихся по шоссе автомобилей.

Рита опять хихикнула.

— А музыкальная машина, которую ты привез Марте.

— А что в ней плохого?

— Кто научит Марту играть на ней?

— Сама научится. Она же сочиняет свои песни.

— Машина работает на электричестве.

— И что?

— У нас нет электричества, глупыш.

— Оно есть в других местах.

— Ты сумасшедший, — Рита повернулась, прижалась щекой к груди Рафаэля. — Мой милый сумасшедший.

— Так я привез не те подарки? — спросил Рафаэль.

— Да нет. Подарки прекрасные. Я оставлю их в коробках. До лучших дней.

— До лучших дней. — Рафаэль не помнил, чтобы Рита когда-либо говорила о «лучших днях».

— Как по-твоему, теперь мы сможем поехать на автогонки, раз у тебя есть работа? Мы же никогда их не видели. Скорость у машин огромная, а шины обгорают, когда они срываются с места, и в воздухе стоит запах жженой резины и специального топлива, которое заливается в баки, кажется со спиртом. Правильно? Некоторые машины развивают такую скорость, что для их остановки требуются парашюты. Если идет дождь, то гонки задерживаются, пока не высохнет асфальт. Луис был там, на своем грузовике. И брал с собой Нито. Ты сможешь занять у Луиса грузовик и отвезти нас на гонки? Мы бы взяли с собой и детей. Я уверена, что их пропустят без билетов.

Луна расплылась перед глазами Рафаэля. Он мигнул. Луна снова стала круглой. Уж он-то никогда не поедет на автогонки. От слез луна опять расползлась, словно клякса.

— Рафаэль? — Рита приподняла голову, чтобы посмотреть на лицо мужа.

Рафаэль откашлялся.

— Когда-нибудь. Может, вместе с Луисом.

— Я думаю, он не откажется.

Долго они сидели, вслушиваясь в дыхание друг друга.

Наконец Рита шевельнулась.

— Пора идти. Пока не налетели мухи. И крысы не нашли нас.

— Да, — Рафаэль потянулся. — Почему мы не принесли с собой что-нибудь выпить? Раньше-то приносили.

— Ты вроде бы не хотел. — Рита встала. — Не забудь завтра отдать мне твою новую рубашку. Я ее выстираю. Я хочу, чтобы в четверг ты хорошо выглядел.

Глава L

— Ты проснулся?

— Нет, — ответил Рафаэль отцу.

Улыбнулся, прежде чем открыть глаза. Отец всегда будил его этой фразой. А он никогда не отвечал иначе.

Отец тоже улыбался.

— Нито и Эйман прорезали новую дыру в заборе.

Рафаэль лежал в старом, веревочном, много раз чиненном гамаке, подвешенном между крюком на стене их жилого фургона и давно засохшим деревом. Фрэнки, сын Рафаэля, спал, свернувшись клубочком, рядом с ним, с кулачком во рту, положив голову на живот Рафаэля.

Лучи утреннего солнца уже добрались до них. Тела обоих блестели от пота. Кроме того, по запаху чувствовалось, что младенец во сне описал бок отца.

— Пойдем со мной на свалку, — продолжил отец. — Я хочу тебе кое-что показать.

Рафаэль зевнул.

— Все равно нужно забрать ребенка с солнца, — убеждал его отец.