|
Вот дорога снова пошла вверх по склону, внизу под ними слышался шум небольшого водопада, падавшего со скалы, вода здесь была уже свободной от льда. Снега здесь тоже не было, и снизу, из этой приветливой страны, струилось вверх мягкое тепло. Они шли легко, почти без усталости и вдыхали этот сладостный воздух. Вдруг они увидели впереди большую дорожную карету, сорвавшуюся с крутизны, лишь несколько камней на полпути к пропасти не дали ей свалиться туда. Они поспешили вниз по склону, цепляясь за кусты, выбивая ногами мелкие камни, осыпавшиеся вниз, и таким образом добрались до кареты. Ее передняя часть была сильно изуродована, на разбитых оглоблях висели мертвые лошади с переломанными ногами и страшными ранами, в которых запеклась кровь. Людей здесь не было видно, вокруг царило молчание, что само по себе можно было понять, и в то же время после этой страшной катастрофы тишина казалась странной. Видно, свидетели этого несчастья бросили все, оставили на произвол судьбы.
Но, осмотрев все пристальнее, они обнаружили в полузакрытой карете дворянина знатного рода, лежавшего на спине, с перерезанным горлом. Он все еще восседал в своей карете, откинувшись назад, мертвый. Сундука с деньгами не было, он исчез, как исчезли многочисленные слуги и лакеи, которые так старательно прислуживали ему, угадывая каждое его желание, прежде чем он успевал высказать его. Ни одного из них с ним не было, он был совсем один. Женщина сразу поняла, как это случилось, была почти уверена в том, что это было именно так. Когда напали бандиты, все слуги пустились в бегство, погнали лошадей изо всех сил, им вовсе не хотелось жертвовать жизнью для того, перед кем они прежде ползали, делая вид, что живут только ради него. А бандиты, зарезав его и забрав сундук, над которым он так дрожал, что не расставался с ним, держал его в своей карете, погнали лошадей, и они вместе с каретой сорвались с обрыва, чтобы это выглядело как несчастный случай, хотя перерезанное горло говорило о другом, ну да они никогда не продумывали все до мелочей. Так она все объяснила и была права. - Да, все-таки этот сундук с деньгами так и не попал в Иерусалим, закончила она. - Что я говорила! Они стояли и смотрели на уничтоженное величие. От него не осталось ничего, только обломки и смерть. Товий подошел к камням, задержавшим карету от падения, чтобы поглядеть на застрявшую между ними лошадь, ему показалось, что она еще жива, он не хотел, чтобы животное мучилось. Но Товий ошибся, жизнь в ней уже угасла. Женщина стояла, оглядывая дикое ущелье, один склон, другой, ничто не ускользало от ее зоркого взгляда. Вдруг она увидела, что чистый горный воздух пронзает стрела, пущенная кем-то с противоположного склона, скорее всего из кустов. Видно, стреляли в них, в тот же момент она поняла: целились в Товия, мишенью был он. Она вскрикнула, но Товий, смотревший в другую сторону, не понял, в чем дело, и к тому же он, почти зажатый между двумя камнями, не мог сразу же отскочить. С быстротой молнии она рванулась к нему и закрыла его как раз в тот момент, когда просвистела стрела. Все произошло очень быстро. Незнакомец первый понял, что случилось, и поспешил к ней. Когда Товий обернулся, он с удивлением увидел ее, окровавленную, лежащую на земле со стрелой в груди. Он бросился к ней и вытащил стрелу. Она застонала и поглядела на него с упреком, - видно, это причинило ей сильную боль. А ведь когда стрела впилась в нее, ей не было больно. Он огляделся по сторонам диким взором, словно желая понять, откуда прилетела стрела, что же все-таки случилось. Но вокруг все было тихо и недвижимо. Стрелка нигде не было видно; как и прежде, ничто не шевелилось ни на этом склоне, ни напротив. Просто прилетела стрела. В этом и заключалось непонятное. Откуда она взялась? Кто послал ее? Он наклонился над ней, потрясенный, вне себя от отчаяния, над той, что спасла ему жизнь, принеся свою в жертву ради него. Когда он, захлебываясь от волнения, стал говорить ей об этом, она лишь улыбнулась в ответ бледною улыбкой. |
