|
– Тело и ум. Взаимодействие двух противоположных сил: тела и ума, эмоций и разума, двойственность природы. Мне всегда хотелось самому открыть что-нибудь новое о человеке. – Он опять устроился в кресле. – Вы просты. Это я говорю не в порядке критики, но, скорее, от восхищения. Простота – наиболее желанное качество и в искусстве, и в природе, но ваша простота побуждает вас видеть окружающий мир в черно-белых тонах. Вы не одобряете моих исследований человеческих мыслей и действий. Вследствие пуританского происхождения и англосаксонского воспитания вы считаете греховным слишком глубоко исследовать самого себя.
– Но вы исследуете не себя самого, вы исследуете других людей. Он откинулся назад и улыбнулся. – Дорогой мой, есть две причины, по которым я собираю информацию, составляю досье, делаю фильмы и записи, исследую личные секреты широкого круга людей, занимающих высокое положение. Во-первых, люди, занимающие высокое положение, управляют судьбой мира, и я хотел бы думать, что до некоторой степени могу повлиять на них. Во-вторых, я посвятил свою жизнь изучению человечества. Я люблю людей. У меня нет иллюзий по отношению к ним, это верно, но тем легче их любить. Я не перестаю изумляться странной скрытой работе их хитрых умов, их рациональности и предсказуемости их слабостей и неудач. Вот почему я так заинтересован в сексуальном аспекте моих исследований. Одно время я думал, что прекрасно понимаю своих друзей, когда видел их за игрой: трусость, доброта и страх были очевидны. В то время я был молодым человеком, жил в Ханое и видел одних и тех же людей в одних и тех же клубах. Они мне невероятно нравились. Важно, чтобы вы верили в это. – Он взглянул на меня. Я пожал плечами: – Верю. – Мне они очень нравились, и я хотел лучше их понять. Для меня самого в игре не было ничего привлекательного: скучно, однообразно и тривиально. Но она высвобождала глубочайшие эмоции. От наблюдений за реакцией людей на игру я получал больше, чем от самой игры. Так я начал собирать досье на своих друзей. Без всякого злого умысла. Напротив, все было затеяно специально для того, чтобы лучше понять друзей и любить их больше, чем прежде. – И вы стали их больше любить? – В каком-то смысле. Конечно, мне пришлось расстаться с некоторыми иллюзиями, но человеческие неудачи гораздо привлекательнее успехов – любая женщина вам это скажет. Вскоре мне пришло в голову, что алкоголь может дать больше информации для досье, чем игра. Игра показывала враждебность и страх, а алкоголь выявлял слабости. Именно тогда, когда человек жалеет себя, мы видим щели в его броне. Посмотрите, как человек пьет, и вы будете знать его. Я говорил многим молодым девушкам: смотрите, как ваш мужчина пьет, и вы его узнаете. Хочет ли он накинуть на голову одеяло или ему приятнее выйти на улицу и побуянить? Хочет ли он, чтобы его ласкали, или ему хочется вас изнасиловать? Находит ли он все смешным или угрожающим? Не кажется ли ему, что мир втайне смеется над ним, или он обнимается с незнакомцем и кричит, что всех любит? – Да. Это хороший признак. – Но были и лучшие способы проникнуть в человеческое подсознание, и теперь я хотел не только понимать людей, но и попытаться заронить определенные идеи в их головы. Если бы я мог заполучить человека со слабостью и ранимостью пьяного, но без притупления и провалов памяти, вызываемых алкоголем, то я бы имел возможность действительно улучшить мои досье. Как я завидовал женщинам, которые имели доступ к моим друзьям в их наиболее ранимом – triste – состоянии после соития. Секс, решил я, вот что движет человеком, и состояние после секса – самое уязвимое. Вот так развивались мои методы. Теперь я расслабился, и Дэтт полностью увлекся своим рассказом. Он сидел здесь, в своем доме, размышляя о жизни и о том, что привело его к этому моменту высшей власти, которой он так наслаждался. |
