— Инспектор Вуд!

Наконец Ник услышал настойчивый шепот, доносившийся откуда-то сзади.

Внезапно он понял, что они с Кристабель остались одни в импровизированной ложе. Он не заметил, когда вышли остальные. За ним, напряженный и сосредоточенный, стоял Ларкин. Над стойкой горела лампа, и он увидел, что лицо Ларкина, хотя и спокойное, бледно и покрыто испариной.

— Прошу прощения, мадам. Сэр, можно вас на пару слов? Дело довольно срочное.

Всегда одно и то же! Стоит только расслабиться и начать радоваться жизни, как происходит нечто, разбивающее спокойствие вдребезги. Кристабель обернулась к дворецкому.

— Надеюсь, ничего не случилось? — прошептала она и посмотрела на часы. — Половина пятого. Чай подадут детям в пять?

— Да, мадам. Все уже готово. Прошу вас сюда, сэр.

В полутемном, переполненном зальчике было невыносимо жарко.

Ник не замечал жары, пока не выбрался наружу следом за Ларкином. Тем временем Г. М. со сцены попросил нескольких джентльменов также подняться к нему. Ник так и не понял, зачем Великому Кафузалуму столько помощников. Ларкин открыл дверь и придержал ее, пропуская Ника вперед.

Снаружи, на террасе, Ник сразу озяб. В подступающих сумерках казалось, что белые стены стали как будто светлее и ярче неба. Ник осторожно закрыл за собой дверь; до него донеслись взрывы хохота, проникающие даже через обитые войлоком стены.

— Что такое? — спросил он. — Вы выполнили мои указания? Сравнили метки из прачечной?

— Да, сэр. Они принадлежат мистеру Стэнхоупу. Но…

Неприятно видеть, как человек теряет самообладание. Лицо Ларкина сделалось совершенно белым. Чтобы не упасть, ему пришлось ухватиться рукой за белый подоконник.

— Что такое, говорите же? Что же случилось?!

— Мистер Стэнхоуп… — ответил Ларкин. — Он мертв.

Глава 19

— Уверяю вас, рецидива не должно было быть! — закричал Ник после такой долгой паузы, что ему показалось, будто они стоят так уже несколько минут. — Утром он хорошо себя чувствовал! Он хорошо себя чувствовал несколько часов назад!

— Это не рецидив, — ответил Ларкин.

Они переглянулись.

— Тут чей-то злой умысел, — продолжал Ларкин. — Когда он спал, злоумышленник вошел в комнату и задушил его подушкой.

За окнами по небу бежали кучевые облака. Несмотря на звукоизоляцию стен, из зрительного зала донесся еще один взрыв хохота. Ник понимал: произошло то, чего он все время боялся. Теперь он и сам не сможет отдохнуть, и другим не даст жить спокойно.

— Но как же те, кто должны были его охранять? Хэмли и тот, другой? Его нельзя было оставлять одного ни на секунду!

Ларкин отпустил подоконник и выпрямился.

— Хэмли крепко спит. Храпит на стуле, раскрыв рот. — Дворецкий взволнованно поднял руку, словно желая прикрыть ею глаза. — Откуда мне было знать? Он постоянно твердил о том, как он устал. Но я не подумал, что он настолько утомился. Некоторые пойдут на что угодно, лишь бы уклониться от тяжелой работы. Я знаю по опыту.

— Кто нашел его?

— Я, сэр.

— Когда?

— Только что.

Ником овладело горькое отчаяние. Каждая клеточка его организма знала: сбылись самые худшие опасения. Когда первое потрясение прошло, осознание проникло в сердце его и душу.

Мог ли он предотвратить печальный исход? Да, если бы сам сидел у постели Стэнхоупа, не выходя из его спальни все двое суток. А иначе — никак. Да и не слишком это было бы осуществимо. Как бы там ни было, он получил горькую пилюлю.