— Количество воды подошло к критической отметке, — предупредил он. — Сколько еще до базового склада?

— Послезавтра должны прибыть, — ответил я, — если с Колфаксом не заблудимся.

Норберт кивнул, глядя с гораздо меньшим облегчением, чем я надеялся.

— Должно хватить, но едва-едва, — проинформировал он меня. Потом помедлил. — Хотите, чтобы я установил еще более жесткие нормы? Это даст нам по крайней мере еще пару дней.

— Не станем этого делать. — Я указал на колготящуюся толпу грязных гражданских, которые едва могли спокойно ждать своей очереди, дабы получить чашку воды и пригоршню еды. — У них и так осталось не много, на что они могут точно рассчитывать. Отнять и эту малость — значит… — Я оборвал фразу, не желая заканчивать свою мысль.

Норберт кивнул:

— Конечно, должно хватить и так. Но если возникнут задержки…

— Вы об этом узнаете первым, — заверил я его.

К счастью, ничего такого не произошло, и остаток дня прошел в такой же скуке и костедробительной тряске, как и утро.

Дело уже близилось к вечеру, а в нашем путешествии не наметилось и малейшей перемены; солнце склонилось так близко к горизонту, что заставляло при взгляде вперед прикрывать глаза, так что я задумался, не настало ли время для следующей ночевки, и активировал микрокоммуникатор.

— Колфакс, — передал я, — здесь есть какое-нибудь место, чтобы остановиться на ночь?

— Надеюсь, — ответил тот.

Мы едва перекинулись парой слов со времени нашей беседы в рабочем бараке прошлой ночью, но, казалось, он стал вести себя со мной немного более открыто, будто наше столкновение из-за бутылки амасека внушило ему какую-то дополнительную уверенность во мне. И конечно же, если он все еще продолжал испытывать сомнения по поводу наших шансов на успех, то теперь держал их при себе, что уже было значительно лучше, с моей точки зрения.

— Скоро узнаем.

— Что это значит? — спросил я и встал, держась за станину болтера, чтобы более пристально взглянуть на идущую впереди машину.

Завидев мою появившуюся в поле зрения голову, Колфакс помахал рукой:

— Мы продвинулись дальше, чем я предполагал. Глядите. — Он показал вправо, и, сузив до предела глаза, я смог различить, что там цвет почвы несколько отличается от обычной расцветки камней, и определить, что он зеленоватый, прежде чем пыльное облако снова взвихрилось, застилая вид.

— Это ведь то, что я думаю? — спросил я с проблеском надежды.

Несмотря на обычный цинизм, голос Колфакса, оказывается, мог выражать и некоторую грань осторожного оптимизма:

— Надеюсь. Мы узнаем, едва перевалим за следующий гребень.

Хотя для этого потребовалось не больше нескольких секунд, мне они показались невероятно мучительными, растянувшимися, подобно некоему предвкушению вечности. В конце концов следовавший перед нами грузовик миновал последний подъем дороги и начал скрываться за каменистым пригорком.

— Ну? — поторопил я, но, прежде чем Колфакс успел ответить, команда, сопровождавшая его, взорвалась радостными криками.

— Повезло нам, — заверил он меня несколько запоздало.

Мне не пришлось долго ждать, прежде чем в этом убедиться. Юрген рывком перевалил нашу машину через гребень, и я понял, что гляжу на обширный распадок посреди пустыни, покрытый крохотными листочками, плотно свернувшимися под палящим солнцем.

— Каменная полынь? — спросил я.