— В Киев? — удивился Одинцов. — Вы сказали Киев, Иван Артурович?

— Да. Там ему предстоит ликвидировать нашего списанного агента.

— Лаврова?

— Да.

— А Лавров разве в Киеве?

— Пока нет, но скоро там будет.

— Но я не понимаю, товарищ Нольман.

— Я скажу вам просто, полковник. Лавров материал отработанный. Он давно списан и его ликвидация дело решенное.

— Но почему в Киеве? Это легко можно устроить здесь.

— Лавров умрет, но его репутация пострадать не должна. А так он уйдет в нашем тылу в Киеве от рук бандитов, которые напали на него и ограбили. Мало ли сейчас нападают на офицеров? Обстановка в тылу сложная. Особенно в областях, которые недавно освободились от оккупации.

— Я все понял, Иван Артурович.

— Вот и отлично, полковник. Занимайтесь составлением своего отчета о покушении на жизнь командующего фронтом. А про дело Лаврова забудьте. Но раз вы отыскали его, позаботьтесь озадачить Ликвидатора.

— Я понял вас, Иван Артурович.

Одинцов попрощался и вышел из кабинета…

В пути. Поезд. 9 марта, 1944 год.

Елена Музыка не могла поверить, что так просто выскользнула из лап СМЕРШ. Её захватили на дальнем хуторе, где она пряталась и считала себя в безопасности. Но люди из контрразведки быстро доставили её в Луцк, и она снова попала в камеру, где с неё сняли показания. Елена вынуждена была все подписать.

Затем её посетил Нольман и сам передал ей новые вещи и документы.

— Здравствуйте, товарищ Музыка, или товарищ Берзенко. Как вам больше нравится. Я комиссар госбезопасности 3-го ранга Нольман Иван Артурович. Ваш друг Роман Романович Лавров ведь рассказывал вам про меня, не так ли?

Елена Кивнула в ответ.

Нольман положил перед ней большой пакет.

— Это ваша новая жизнь, — сказал он.

— Что это?

— Там платье, пальто, ботинки, сумочка и все что нужно молодой женщине.

— И это мне?

— Вам. Через час вас ждут на вокзале, торопитесь.

— Кто ждет?

— Роман Лавров. Вы с ним едете в Киев.

— В Киев?

— Не задавайте вопросы сейчас. Лавров ответит вам на них. Собирайтесь…

* * *

Машина Нольмана доставила Елену на вокзал. Музыка пошла по перрону и увидела у вагона Лаврова. Он тоже её увидел и помахал рукой.

Она бросилась к нему.

— Нас отпустили? — спросила она.

— Можно сказать и так, — ответил он. — Зайдем в вагон. Я покажу тебе наши места.

Она кивнула в ответ и пошла за ним.

Они сели в вагон. Места были хорошие для представителей штаба и старших офицеров. Лавров был в штатском и все принимали его за важного человека из ЦК КП(б)У.

— Мы поедем здесь? — спросила она.

— Тебе не нравится? — спросил Лавров.

— Наоборот. С чего такая роскошь? Отдельное купе для нас.

— Купе и новые документы. По ним мы с тобой важные люди.

Лавров раздвинул занавески на окне и стал смотреть на перрон. Там было много людей. Офицеры высшего ранга и работники штабов путешествовали с комфортом. Люди у первых вагонов были сплошь респектабельные. Именно поэтому взор Лаврова и выделил из толпы человека в видавшей виды солдатской шинели.

Лицо солдата показалось Лаврову знакомым. Он пригляделся и узнал майора Кравцова. Тот делал ему знаки.

— Я пока выйду из вагона, Лена. Но ты сиди здесь.

— А куда ты?

— Я просто постою на перроне.