Я вернулся к старому «форду» и, убедившись, что за мной никто не следит, вновь сунул «магнум» на привычное для него место – под пиджаком. Потом такси за десять долларов отвезло меня в Нью Йорк.

* * *

Любовницы Лека дома не оказалось, и всю середину дня я провел в кинотеатре по соседству. Позванивая Эстелле Росс через каждый час по телефону автомату... Когда наконец на другом конце провода сняли трубку, я, ничего не ответив, повесил свою и вышел из кинотеатра.

Эстелла Росс жила на пятом этаже шикарного дома. Я нажал на кнопку звонка, расположенного рядом с дверью, и поправил галстук, чтобы при необходимости было легче добраться до пистолета, если Эстелла была дома не одна.

Через некоторое время женский голос спросил:

– Кто там?

Даже через дверь голос ее казался суперсексуальным.

– Меня прислал Фрэнк Лека.

Послышался скрип в замочной скважине, и дверь отворилась.

На меня взглянули быстрые живые зеленые глаза.

Эстелла была невысокой женщиной немногим выше пяти футов, с гибким подвижным телом. На ней был прозрачный халатик, сквозь который просвечивали черные трусики и лифчик. Представьте себе маленькие твердые груди, красивой формы бедра, хитрые губы и массу светлых волос на голове – это и будет Эстелла Росс.

Я продолжал играть начатую роль.

– Можно войти? Мистер Лека хотел, чтобы...

– Фрэнк вас не присылал, – сказал она теплым глубоким голосом. – Вы – Джейк Барроу, я видела ваше фото.

Враждебности в ее голосе не чувствовалось, только любопытство.

– Что вам от меня нужно?

– Поговорить с вами о том, что произошло с Марти.

Я готов был поставить ногу на порог, чтобы помешать ей закрыть дверь, но она и не пыталась это сделать. Мгновение она смотрела на меня своими зелеными глазами, а потом сказала:

– Хорошо, проходите.

Я вошел, не делая никаких попыток скрыть, что моя рука сунута под пиджак.

Гостиная меня поразила: сплошной антиквариат викторианской эпохи.

Осмотрел я и другие комнаты: солнечную спальню с громадной кроватью и балдахином, ванную комнату с розовой мраморной ванной.

Эстелла ходила вслед за мной.

– В доме никого нет, – сказала она наконец. – Поэтому доставьте мне удовольствие – оставьте в покое ваш пистолет. У меня нет никаких мотивов помогать кому бы то ни было убивать вас.

– А ваша лояльность по отношению к Лека?

– Вы считаете, что я должна быть лояльна к нему? – Ее зеленые глазки были круглыми и невинными, как у девочки. Она добавила: – Лека только мешает мне...

Она удобно уселась на стульчик перед туалетным столиком и начала подводить брови, смотрясь в зеркало.

– Вы можете говорить, пока я буду приводить себя в порядок. А то я спешу на урок пения. Мой учитель не любит, когда я опаздываю.

– Вы певица?

– Нет... Просто умею хорошо петь и танцевать. Но в скором времени, наверняка, стану кинозвездой.

Она сказала об этом, как о чем то само собой разумеющемся.

– А что вы имели в виду, когда говорили, что Фрэнк Лека вам только мешает?

– Фрэнк говорит, что не хочет, чтобы я делала карьеру. Он не хочет делить меня ни с кем. – Она наложила на губы немного помады. – А я уже прошла кинопробы и имела полный успех. Один из продюсеров предложил мне заключить контракт... И знаете, что сделал Фрэнк?

– Где похоронен ваш продюсер?

– О, нет! Фрэнк не убил его... Он просто сделал так, что тот отказался от намерения меня снимать, а все остальные продюсеры... В общем, это их тоже насторожило.

Она встала и скинула халат, нисколько не смущаясь, что осталась только в лифчике и трусиках.