— Ничего не хочу слушать, проходи. Ты с работы, устала, голодна. Садись рассказывай, что нового у тебя в школе.

— Да как обычно. Дети весну почуяли, все дружно в окна смотрят, учиться, естественно, не хотят.

— Ясно, а ты, стало быть, их заставляешь. Хочешь почитать, что я сегодня наваял?

— Очень хочу.

— Тогда ешь, а потом пойдем, я тебе кое-что покажу.

Домой Наташа попала поздно вечером. Сначала она читала новые главы, потом, как обычно, они вместе разбирали написанное. Да, если говорить честно, Наташа и не хотела уходить от Павла. Скорее наоборот, она мечтала о том, чтобы он предложил ей остаться у него навсегда. Но навязываться она не могла. Устроившись за стареньким столом, Наташа допоздна разбиралась со школьными тетрадями и спать легла за полночь. Свернувшись в клубок под одеялом, засыпая, думала о Павле.

История с дурацкой запиской уже забылась, но через два дня Наташа нашла в своей сумке еще одну. На этот раз, кроме требования вернуть то, что ей не принадлежит, там были угрозы. Самое жуткое, что в записке ей напомнили о похищении: если в прошлый раз все ей сошло с рук, теперь уже никто не придет на помощь. «Если ты не вернешь все, ты на себе испытаешь такое, что тебе даже не снилось в кошмарных снах», — говорилось в записке. Наташа испугалась, испугалась всерьез. Снова в памяти всплыл пережитый ею однажды ужас. Страх сковал волю. Она не знала, что делать. ЧТО она должна вернуть? Зачем ей угрожают? Ведь Илья как в воду канул. Прошло уже четыре месяца, и то прошлое опять напомнило о себе. Наташа словно бы снова очутилась в том доме. Как тогда, чужие жестокие руки срывали с нее одежду. Пережитая когда-то боль вернулась. Она ощущала удары, от которых невозможно было дышать, ее снова и снова поднимали за волосы с пола и били тяжелыми кулаками в незащищенный живот. Она отчетливо вспомнила невыносимую боль от удара по лицу, когда казалось, что вытекает глаз. Слезы сами собой потекли по лицу.

Наташа не помнила, как добралась домой. Заперев дверь, забилась на кровать и, завернувшись в одеяло, заплакала. Все, все вернулось, и нет никакой защиты. ОНИ нашли ее. Теперь уже не выбраться. Наташа представляла, что ее теперь ждет. Если она не отдаст то, что они требуют, тогда… тогда они придут за ней. Ее опять начнут избивать, а потом еще и насиловать. Тот хриплый говорил, что будут насиловать по-всякому, а затем будут резать на лоскутки. Наташа уже чувствовала, как острый, словно бритва, нож с хрустом разрезает кожу на бедре, представляла, как выступает кровь. В каком-то фильме, еще в общежитии, она видела нечто подобное. И так же как жертва того ужастика, даже не смогла закричать от боли, только захрипела. Илья любил забавляться таким образом. Он частенько приносил подобные кассеты, смаковал их по ночам. Поначалу Наташа смотрела вместе с Ильей все подряд, но очень скоро от ужаса ее начало тошнить. Теперь некогда виденное ею стало таким явственным, что ей стало трудно дышать.

Проплакав всю ночь, Наташа так и не сомкнула глаз. Утром, почерневшая и осунувшаяся, пошла на работу. Она даже представить себе не могла, к кому ей обратиться за помощью. Если записки прислали люди, однажды похитившие ее, выходит, милиция их отпустила. А значит, заявлять об угрозах бессмысленно. Рассказать все Павлу? Но это значит — втянуть его в опасные дела. Вернее, даже не просто втянуть, подставить под удар. Так и не найдя решения, Наташа после работы опять заперлась в доме. Не сознавая, что делает, разделась донага и, завернувшись в одеяло, забилась на кровать. Весь вечер и всю ночь она ждала, когда к ней ворвутся похитители. Спасения не было, весь мир рухнул. Ей, как и зимой, не оказалось места среди живых. Наташа в очередной раз умирала.

Утром, едва держась на ногах, пошла в школу. Пыталась вести уроки, но сама не понимала до конца, что делает, что говорит. Едва занятия окончились, Наташа, не видя ничего перед собой, отправилась домой.