– Была причина, – отвечает Иоанна тихим голосом.

– Какая причина?

– Я расскажу тебе в парке.

– Сегодня мы не едем в парк. Быстро садись на раму.

– А куда мы сегодня едем?

– Не спрашивай сейчас. Садись на велосипед.

– Почему ты сегодня какой-то странный, Саул?

– Есть причина. Ну, садись уже.

Саул подсаживает Иоанну. Велосипед катится по шоссе, выделывая трюки между несущимися по обе стороны автомобилями. Тысячи и тысячи голосов со всех сторон, треск моторов, гудки, а поверх всего этого цветные лозунги, мигание светофоров. Они выезжают из района, где живет Иоанна, и въезжают в самый центр города. И чем больше углубляются в город, тем более шумными и забитыми людом, лихорадочным движением становятся улицы.

– Куда мы едем?

– Не спрашивай сейчас. Лучше следи за полицейскими, – сердится Саул. За поездку на велосипеде вдвоем наказывают, и полицейские выслеживают нарушителей на каждом углу.

– Нам надо торопиться! – говорит своим тонким голосом Саул, надсадно дыша в затылок Иоанне. Она резко поворачивает голову, велосипед теряет устойчивость и чуть не врезается в проносящийся вплотную грузовик. Водитель высовывается из окна кабины.

– Черт вас побери, шушера! Нет у вас другого места заниматься любовью?

– Куда ты мчишься, Саул?

– Полицейский!

Иоанна спрыгивает с рамы, Саул уносится. Иоанна бежит вслед, ищет его. С угла улицы приближается к ней толпа, внимающая оратору который соорудил трибуну из подвернувшихся пустых ящиков, звучит знакомый членам Движения мотив. Саул берет Иоанну за руку и наконец-то шепотом сообщает ей свой секрет:

– Вчера, во время беседы в нашем подразделении, Белла сказала нам важную вещь…

На трибуне, с горы ящиков, оратор орет и размахивает газетой с прогнозом предсказателя Ханусена:

– Великий предсказатель Ханусен предвидит убедительную победу Гитлера!

– Уши вянут, – Иоанна тянет Саула в сторону от толпы.

– Минуточку, – сердится Саул, – слушай, что эта тварь сочиняет.

– Что?

– Минуту… А-а, нечего его слушать. Слушай, Хана. Вчера, во время беседы, – Саул снимает очки и протирает стекла рукавом рубахи. Это тоже из привычек дяди Филиппа, – вчера Белла нам рассказала вот что: собираются организовать репатриацию молодежи от четырнадцати до шестнадцати лет в страну Израиля.

– И девушек тоже?

– Ну, конечно, и девушек. Одна дама это организует. Я ее знаю…

– Ты ее знаешь? – спрашивает Иоанна.

– Да, знаю. Я встретил ее у дяди Филиппа. Они сидели у пишущей машинки и что-то писали вдвоем. И дядя сказал ей: теперь, госпожа, мы подпишем этот призыв. А она ответила очень странно: доктор, это излишне. Я ведь из мира листовок, там все анонимно. Этого я прошу и в тексте. Это молодежь просит помощи, а не я. Когда она ушла, дядя сказал мне, что эта дама из тех мечтательниц, которая умеет превратить мечты в реальность.

– Ах… – Иоанна уже думает о женщине-мечтательнице.

– Хана, ты не слышишь? Дважды я сказал тебе! Пойдем туда, на параллельную улицу. Там нет полицейских – ты что, спишь на ходу? – сердится Саул. – Беги, Хана, беги! – Саул уезжает, Иоанна бежит за ним, косички прыгают на ее спине, и мечты ее с ней.

– Садись на раму, – Саул облегченно вздыхает на тихой улице.

– Теперь куда мы едем?

– К этой даме. Я должен с ней поговорить. Я должен все узнать из первых уст.

Иоанна вскакивает на велосипед, не ощущая давления рамы.

* * *

Они останавливаются у большого серого здания на маленькой тихой улочке в центре Берлина.