Каждого из нас кто-нибудь да оплачет.

В следующий раз она упоминается только в ноябрьских записях.

Есть много такого, что мне следовало бы записать, чтобы не забыть, но я не уверен, что могу доверить это бумаге. С другой стороны, могу ли я настолько доверять своей голове, чтобы держать это только в ней?

1599 наконец объявилась. Некоторое время я ее сторонился (интересно, заметила ли она это?), потому что так дальше продолжаться не может. Все это слишком рискованно. С другой стороны, что-то в ней меня восхищает. Она спросила, почему я не связался с ней, как обещал, и я не нашел лучшего ответа, кроме как извиниться перед ней.

«Нам надо встретиться», – сказала она. «Не возражаю, – ответил я. – Только зачем?» «Увидишь», – и дала отбой.

Не слишком ли я ей доверяю? Я полагаюсь на свою интуицию, но это полное сумасшествие. Это не может быть правдой. Она советует поговорить с Х. Попробую на него выйти.

1599. Наплевать на все этические принципы и обратиться в полицию – чем не выход? Пытался добраться до Х – безуспешно.

Послеобеденное интервью с 1601 меня просто ошеломило. Респондент не разрешил мне пользоваться диктофоном, пришлось прибегнуть к помощи шариковой ручки. Где-то в середине беседы он спросил, дошли ли до меня последние сплетни. «Нет», – ответил я. Я думал, он повторит то, что уже рассказала мне 1599, но ошибся.

Блокнот не при мне, поэтому воспроизвожу нашу беседу по памяти. За точность цитирования не ручаюсь.

Я: То есть ты полагаешь, что кто-то может пойти на это?

1601: Да.

Я: Но почему?

1601: Потому что чаша терпения переполнена, ненависть бьет ключом. Их предали – вот как они это понимают. Разве этого недостаточно?

Я: Возможно. Но зайти так далеко… Согласись, звучит ужасно.

1601 (пожимает плечами):…

Я: Ты можешь помешать этому?

1601: Не рискну. Больше мне сказать тебе нечего, потому что никому не известно, где и когда это будет. Я и так наболтал достаточно. И потом, если кто-нибудь…

Я: Никто, это я тебе обещаю.

1601 (после долгой паузы): Я знаю, кто должен это сделать.

Он дал мне координаты. С этим человеком я должен был связаться при первой возможности, но не решаюсь ни звонить, ни писать на электронную почту. Сомневаюсь, что он ответит, если узнает, что это я.

Я вышел на него. Уговаривал встретиться, поговорить – безуспешно. Не знаю, что делать.

10/12

1599 говорит одно, 1601 – другое. Я не знаю, кому верить. Может, обоим? Времени на собственные разыскания нет, остается полиция. Обратись я туда, нарушу нашу договоренность с 1599. Я не могу этого сделать. Между тем Х все так же недоступен.

Наконец я встретился с Х, в кафе «Каиро». Поджидая его в углу с чашкой кофе, засомневался, насколько могу ему доверять. Мне страшно оставаться одному, все слишком серьезно. Я не знаю, какой из двух сценариев верен и насколько широк круг посвященных.

Х появился спустя час. Я отвел его в угол и рассказал все. Имен не называл из этических соображений. Я хотел видеть его реакцию.

Сценарий 1599 ему известен, я понял это сразу. Но, выслушав его в моем изложении, он оторопел. Из этических соображений я не назвал имени исполнителя, только их цель. Я спросил, может ли он проверить эту информацию. Я нервничал. Меня мучил стыд – ведь я нарушил договор о неразглашении, по крайней мере в отношении 1601. Я ведь обещал – никому. Х оставил мой вопрос без ответа.