Алла знает правила моей игры, она женщина моей породы и никогда не просила того, что хочется взять. Мы не спрашивали друг друга, можно или нельзя, хочется или нет, мы вообще не любим слов, только страсть, после которой внутри становится удивительно легко и пусто и хочется только лежать, ни о чем не думать, верить в хорошее и просто жить.

Пять последних лет ее брака мы встречались по меньшей мере раз в месяц. Если бы мы жили вместе, нашей сомнительной телесной гармонии надолго бы не хватило — я это понимал, Алла нет. Она все хотела бросить своего стареющего профессора и соединиться со мной, но я не такой дурак, чтобы на ней жениться. Страсть к чьему-то красивому телу — это еще не любовь, просто здоровая потребность, обеспечивающая здоровый образ жизни. Но поселить у себя постоянно этот мелочный расчет, разговоры о деньгах, тряпках, подругах, которые получили в жизни больше, — это значит кончиться как личность самому. У Аллы какая-то нездоровая мания конкуренции со всеми красивыми и удачливыми женщинами, она себя постоянно с кем-то сравнивает, постоянно ревнует к тому, что другие смогли достичь, а она нет. Алла во всех ищет изъяны и, пока не найдет, ни за что не успокоится. Я тоже в какой-то мере предмет ее гордости: писатель, пусть неудачливый, но талантливый, красивый, — словом, такой любовник, которого нет у многих ее близких подруг и просто знакомых женщин, она готова меня убить, но только не потерять.

Понимаете, на что я намекаю? Конечно, Алла узнала про Любу и стала ревновать. И ко всему прочему за эти пять лет я очень от нее устал, да и разговоры о браке зашли слишком далеко. Да, я решил Аллу бросить, она, без сомнения, была против, мы ссорились, если можно назвать ссорой извержение двух вулканов, один из которых давно потух, а другой все больше кипит в своем чреве. С Любой мы встречались не для того, чтобы вместе спать, просто у нас был Пашка и были совместные интересы в издании моих творений. Но Алла поняла сразу все так, как должна была понять такую ситуацию ревнивая женщина: у меня роман, и я бросаю ее из-за другой бабы.

Алла стала за мной следить. В тот вечер она приехала на дачу с намерением помешать моему свиданию и устроила очередной скандал. Я с трудом уговорил ее спрятаться в спальне, пока не уйдет Люба. Алла топталась там, наверху, несомненно подслушивала, потому что я слышал и шорох, и шаги и понимал, что с этим надо кончать. Ужасный вечер! Я не знал, чья рука положит в стакан яд, и мучился от этого.

Потом Любу все-таки увез муж. Алла спустилась, и стала выяснять отношения. Тоска.

— Я все слышала: у тебя еще и внебрачный сынок есть, — кричала Алла. — А чего это ты о наследстве заботишься, Паша, не помирать ли собрался?

— Когда имеешь дело с тобой, всего можно ожидать.

— А мне что ждать? Мне? Тридцать пять лет, муж — старый идиот, детей нет, любовник мечется, как крыса в мокром трюме, и норовит дать деру. Паша, я тебя не отпущу. Я тебе тоже могу ребенка родить, хочешь?

— Такого не родишь.

— Это почему? — заносчиво фыркнула она. — Эта корова смогла, а я нет?

— Эту корову я любил, а такие дети, как Пашка, получаются только от большой любви. Тебе же вообще лучше не рожать.