Крупные города опустели. Люди бежали от эпидемии. Бежали подальше от толп, в деревни. Человек человеку, снова стал волком. Простые граждане боялись подойти к упавшему, боялись помочь друг другу. Впрочем присмирели даже криминальные элементы. Зачем тебе цацки, если ты, спустя пару дней, можешь выхаркать свои легкие.

В эти сумрачные дни опять проявили себя комсомольцы и коммунисты. На заводах был объявлен чрезвычайный режим. Все коммунисты и комсомольцы добровольно остались в городах и на рабочих местах. Правительство ввело особый режим довольствия, включающий в себя расширенный продуктовый паек. Рабочих перевели на казарменный режим. В казармах же "прописались" и дежурные врачи. Очень на руку оказался недавно открытый группой Ваксмана Красильникова стрептомицин. Выяснилось что он активен в отношении возбудителей чумы, и данный, очевидно, модифицированный штамм к нему даже более восприимчив чем обычный. Другое дело, что антибиотика было мало. Катастрофически мало…

Тем не менее врачи делали все возможное и невозможное. Ксюшка рвалась тоже лично воевать с чумой, но, каюсь, моей порядочности, на нее не хватило. Наверное я и без того очень многое потерял с этой хронопереброской, и нести новые потери совершенно не хотел. Так что я воспользовался всем своим весом и сумел через Лаврентия Павловича добиться отправки обеих своих "девок" (и окольцованной и хвостатой) в Штаты. Ксюшу в качестве лаборантки в группу Ваксмана, ну а Лейлу охранять Ксюшку.

Сам разумеется остался. К слову подкинул идею использования парацетамола в интенсивной терапии больных. Точнее подтвердил уже существующую, информацией о том, что он активно применяется у нас.

Ситуация, конечно, стала близкой к критической.

Массовое бегство горожан в деревни привело к тому что чума попала и туда. Это не могло не сказаться на производстве продуктов питания. Деревенские чуть не начали отстрел беженцев (хотя почему чуть случаи были и немало), но помогло вмешательство местных партработников. Была организована система карантинных "скородомов", куда помещались на неделю прибывшие беженцы. Если выявлялся очаг судьба их была печальна. Жестокие времена требовали жестоких мер. Зараженный "скородом" изолировался, и через двое суток после обнаружения заражения сжигался. Условно считалось, что живых в нем не оставалось. Возможности лечить зараженных в деревнях, как нетрудно понять, у страны просто не было. Не хватало элементарных лекарств, врачей да и койкомест в фельдшерских пунктах.

Ставка, решением большинства голосов была вывезена из Москвы.

1 июня 1941 года, с подмосковного аэродрома "Чкаловский" в небо ушло пять бомбардировщиков "Конкорд". Спустя еще два часа со всех прифронтовых аэродромов страны поднялась воздушная армада, какой еще не видело небо.

Как гласило коммюнике, опубликованное в тот самый момент, когда от земли отрывался "костыль" последнего из бомбардировщиков:

"Руководство СССР и США, равно как и весь цивилизованный мир потрясено чудовищным преступлением, совершенным нацистами. Бесчеловечное, зверское и подлое применение бактериального оружия, направленного прежде всего против гражданского населения окончательно снимает маску со звериного лица еврофашизма. В сложившихся условиях, ответственность за произошедшее лежит на гражданах всех стран агрессоров, допустивших приход к власти преступников.

В связи с этим, у союзного командования не остается иного выхода, кроме как применить все доступные средства поражения для нанесения удара возмездия.

Да поймут нас потомки и да поможет нам бог".

Коротко и по существу.

Впрочем немцы получили послание раньше чем до них дошел меморандум. Послание дошло в тот момент, когда над куполом Рейхстага встало рукотворное солнце.

Бомба была только одна. И мы постарались применить ее наиболее эффективно.

Впрочем это не означает что для остальных городов Европы все прошло безболезненно.