Пацан обмяк и сполз на пол. На человека он уже совсем не был похож. Скорее на потрепанную тряпичную куклу.

Как бы то ни было, оставлять его ты не можешь.

А я и не собирался. Подобрал осколок камня, который валялся на полу после нашего махача с братцем Распятьевым, воздел руки и со всего размаху всадил его пацану в сердце. Уже успел за это время выучить, где оно находится. Бедняга даже не дернулся. Только через пару мгновений там, куда я всадил кол, стали появляться следы вроде тех, что оставляет огонь на тлеющей бумаге. За каких-то полминуты тление поглотило половину его тела… Глядя на то, как пацан буквально разлагается на пепел и прах, (а не на плесень и липовый мед), я вспомнил как еще в школе читал небольшой рассказ. Название у него еще было дурацкое такое, с претензией на креативность. «Костьер», что ли. Там трупы похожим образом распадались. Только они были не упыри, а просто трупы ходячие. Ходячие и горящие.

Почему-то захотелось закурить. Раньше я не курил — тренера в секции этого не одобряли, да и вообще вредно для дыхалки, для выносливости.

Но сейчас… сейчас хотелось затянуться. Чтоб нервы успокоить. Все равно обновка для тела сведет на нет все побочки.

Мой взгляд упал на Софу. Она так и застыла, прижатая к стене. Самая большая в мире куколка бабочки… из которой рано или поздно появится прекрасная, мать его, принцесса. Я приложил руку к стенке ее… кокона. Льдистая, сухая и вся в пульсирующих прожилках. Бежала по этим прожилкам чистая энергия.

— Что же это с тобой? — тихо спросил я.

— КРИОНИЧЕСКИЙ СТАЗИС. АНАБИОЗ, ПРОСТЫМИ СЛОВАМИ, — раздался голос.

— Анабиоз? — переспросил я. — А почему не анабипчёл?

— ОЧЕНЬ СМЕШНО, БЛАГОДАРЮ ВАС ЗА ЭТОТ ВКЛАД В БЕСЕДУ. КРИОНИЧЕСКИЙ СТАЗИС — ЭТО ОСОБОЕ СОСТОЯНИЕ ЛЮДЕЙ-НОСИТЕЛЕЙ ПЛЕТЕНИЯ, ОСНОВАННОГО НА МАГИИ ВОДЫ. ПОЛУЧИВ КРИТИЧЕСКИЙ УРОН, МАГ ВПАДАЕТ В СТАЗИС, КОТОРЫЙ ОТКЛЮЧАЕТ ВСЕ ФУНКЦИИ ЖИЗНЕДЕЯТЕЛЬНОСТИ, КРОМЕ САМЫХ ОСНОВНЫХ, НА НЕОПРЕДЕЛЕННЫЙ ПРОМЕЖУТОК ВРЕМЕНИ.

— Неопределенный промежуток времени? — изумился я. — Это сколько?

— ОТ ОДНОГО ЧАСА ДО ДЕСЯТИ…

— Часов? — перебил я машину.

— … ТЫСЯЧ ЛЕТ.

— Десяти тысяч лет???!!

— ВЫ НЕ ОСЛЫШАЛИСЬ, ВИКТОР. ДО ДЕСЯТИ ТЫСЯЧ ЛЕТ. ПОДОБНЫЕ СЛУЧАИ ДОПОДЛИННО НЕ ЗАФИКСИРОВАНЫ, НО УПОМИНАНИЯ О НИХ ЗАНЕСЕНЫ В БАЗУ ПО СВИДЕТЕЛЬСТВАМ ГАРРИСОНА ТОРВАЛЬДА, СОРАТНИКА ВАШЕГО ОТЦА.

— А, значит бабка надвое сказала, — махнул я рукой. Какой-то там Гаррисон, написал сперва про свою стальную крысу и пришел байки чесать про десять тысяч лет в стазисе. Так, стоп.

— Мой отец? Он здесь?

— БЫЛ ЗДЕСЬ. СВЕДЕНИЯМИ О ЕГО НЫНЕШНЕМ МЕСТОПОЛОЖЕНИИ Я НЕ РАСПОЛАГАЮ. ПОСЛЕДНИЙ КОНТАКТ ДАТИРУЕТСЯ ДЕСЯТЬЮ ГОДАМИ РАНЕЕ В КРАЙНЕЙ СЕВЕРНОЙ ТОЧКЕ ДАННОГО ГОСУДАРСТВА — В ЛАБОРАТОРИИ «АКАДЕМИКА ВЕРНАНДСКОГО».

— Она ж на северном полюсе…

— ВЕРНО.

— Каким хером его туда занесло вообще… — пробормотал я. Однако невидимый собеседник, кажется, воспринял это как команду.

— МИНУТУ. ОСУЩЕСТВЛЯЮ ЗАПРОС.

Комната наполнилась низким гулом, от которого заныли зубы. Он нарастал, и скоро стало казаться, что вокруг меня огромный рой злющих пчел.