|
Понимаете, доктор, вы все-таки ошиблись относительно моего состояния, и потом, знаете, вернувшись к машине, я тщательно осмотрел ее: на ней не было никаких следов от удара — ни одной царапины, тем более вмятины. Возможно, удар был все-таки несильным. Этот человек возник внезапно прямо перед моим капотом. Я резко свернул в сторону и попытался объехать его. Он отскочил, и мне показалось, что он в безопасности, но вдруг я ощутил неприятный толчок, обернулся и увидел, что он катится по проезжей части. Наверное, он потерял равновесие, когда пытался отпрыгнуть, и я крылом чуть задел его. Не может быть, чтобы он получил серьезную травму.
Доктор Седлер смотрел на Терри теперь уже с нескрываемым презрением и отвращением. — Не получил, значит, никакой серьезной травмы, говорите? — язвительно заметил он. — Серьезной — нет. Не мог получить. Доктор достал из кармана связку ключей, выбрал нужный ему, отпер ящик письменного стола и достал оттуда три рентгеновских снимка. — Подойдите сюда и посмотрите на свет. Терри подошел и через плечо доктора стал разглядывать снимки. — Видите вот это? Это позвонки. А это видите? — Седлер указал на темную линию кончиком карандаша. — Это смещение. Вы знаете, что это значит? — Вы хотите сказать, это… — Именно, — доктор Седлер вздохнул. — Я хочу сказать, что это перелом позвоночника. И вам нужно благодарить судьбу, что перелом пришелся не на третий позвонок, иначе был бы нарушен диафрагмальный нерв, что привело бы к полному параличу дыхательных путей и удушью вследствие неспособности осуществлять моторные рефлексы диафрагмы. Молодой человек, вы сейчас находитесь в крайне незавидном положении. То, что вы не последовали тогда за мной в клинику и не сообщили об этом дорожном происшествии в полицию, только усугубляет вашу вину. — Но у меня страхование… — К черту ваше страхование! — грубо перебил его Седлер. — Я не бухгалтер, меня не интересуют доллары и центы, для меня самое главное — жизнь и здоровье людей. Вы знаете, что значит для человека до самой своей кончины быть прикованным к постели? С парализованными ногами, которыми не пошевельнуть, с головой на мягкой подпорке, которую ни на сантиметр нельзя повернуть в сторону? Что значит лишиться способности самостоятельно пить, есть, спать, вообще делать все, что так естественно и привычно для нас с вами, для любого человека? Меня с души воротит, когда приезжают такие, как вы, и начинают толковать о страховании! Я оказал этому человеку необходимую медицинскую помощь, потому что как врач не мог поступить иначе. Но вы-то, молодой человек, несете уголовную ответственность. Еще неизвестно, чем все это кончится. В случае смертельного исхода вам будет предъявлено обвинение в наезде. В любом случае вы превысили скорость и сбили человека, к тому же были пьяны при этом… Так как ваше имя? Терри попытался уклониться от ответа: — Разумеется, доктор, я… — Как вас зовут, я спрашиваю? Терри медленно произнес: — Если вы не намерены изменить свое отношение ко мне, доктор, я не думаю, что мне стоит раскрывать вам свое имя. Лицо доктора Седлера выразило изумление. — Вы сбили человека, будучи за рулем в нетрезвом состоянии, вы не удосужились проявить к нему чисто человеческое участие, какое любой добропорядочный гражданин проявил бы даже к сбитой им собаке. И после этого вы имеете наглость заявлять, что не желаете называть свое имя! — Да, не желаю, — резко сказал Терри и встал с кресла. — Я не был пьян, и если бы вы потрудились провести экспертизу, то убедились бы в этом. Вы почувствовали запах алкоголя и сразу же заключили, что я был пьян. |
