— Мистер Панкноул, бесконечно благодарен вам за помощь и поддержку. Я буду ждать от вас новостей. Позвольте на прощание повторить, как приятно мне было познакомиться с вами и как восхитил меня ваш замок. Это шедевр, сэр, подлинный шедевр!

Позднее Пауэрскорт рассказывал жене, что при этих словах Панкноул чуть не лопнул от гордости.

Мрачный дворецкий, бесшумно скользя по коврам, проводил гостя к выходу. Пока кеб катился по склонам холмов к железнодорожной станции, детектив размышлял о том, что и в раю есть свои проблемы. В библейском это был змей. А на холмах чилтернского Парадиза проживал кругленький, жирненький гад по имени Иеремия Панкноул. Пауэрскорт невольно вздрагивал, когда колеса с грохотом перекатывались по камням. Да уж, пожелай мистер Панкноул устранить кого-нибудь ему неугодного, будь то юрист или сыщик, он не замедлил бы осуществить свое желание.

«До Оксфорда, пожалуйста, два со скидкой», «Будьте добры, Оксфорд, специальное предложение, два туда и обратно», «Пожалуйста, два до Оксфорда и обратно, рейс со скидкой»… Уже третьи сутки Эдвард произносил всевозможные варианты этой фразы. Ему предстояло купить билеты, а кассир почему-то представлялся огромным свирепым человеком в железнодорожном мундире, который наградит онемевшего покупателя громовым издевательским хохотом. Если Эдвард не сумеет заговорить, люди в очереди тоже могут разозлиться и начнут на него кричать. Юноша даже заготовил листок с нужной фразой, написанной крупными буквами, чтобы, на самый крайний случай, если он так и не сможет вымолвить ни слова, просто протянуть его кассиру. Эдвард ужасно волновался.

Днем раньше он достиг если не победы, то решительного прорыва в изучении бесчисленных бухгалтерских документов Панкноула. Выяснилось, что суммарная цифра учредительских взносов его второй компании практически равна, с разницей в несколько шиллингов, сумме дивидендов, выплаченных акционерам первой. Причем, объявляя лишь процент от акций, мошенники не давали общей цифры этих выплат. Так им удавалось закамуфлировать начальный этап аферы. Но если знать размер дивидендов на одну акцию, то остается всего лишь умножить это число на количество акций, выпущенных изначально.

Эдвард предполагал, что обнаруженный им результат будет повторяться во всей цепочке постоянно учреждавшихся новых компаний. Однако от бесконечных цифр у него начинала гудеть голова, так что время от времени он выходил из бюро отдышаться и бродил по двору, бубня себе под нос мантру про билеты.

Но вот наступило субботнее утро, и он стоял у эпицентра своих страхов, у этих ужасных железнодорожных касс. Билеты продавали четыре кассира: незлобивый на вид старичок, которому давно пора было на пенсию, бойкий парень с повадками уличного букмекера, очень серьезный джентльмен в очках с толстыми стеклами и улыбчивый мужчина средних лет. Эдвард никак не мог сделать выбор между улыбчивым и старичком. Он озирался в ожидании Сары и беспрестанно поглядывал на часы. Поезд отправляется в 9.20, то есть через десять минут, а билетов еще нет. Может, попробовать купить их самому? Но если он не сможет заговорить, Сара выручит его и произнесет, что надо. Слава Богу, вот и она! На этот раз в темно-синей юбке, лимонного цвета блузке и необыкновенно кокетливой шляпке, которую она одолжила у соседки-подруги. («Это придаст тебе пикантности, — заверила та, — и подбодрит Эдварда!») На руке у Сары висела прикрытая бледно-зеленой салфеткой корзинка с завтраком. По лицу Эдварда она поняла, что у него опять проблемы с речью: наверно, робеет спросить билеты. А он с тоской взглянул на кассы — у окошка, где сидел старик, никого не было — и медленно двинулся туда. Приблизившись, протянул деньги, открыл рот… Нет, слова не шли.

— Не торопись, сынок, — сказал кассир, — спешить некуда.

Эдвард сделал еще одну попытку.