– Как видите, я сделал только беглый осмотр.

   – Но у вас есть сомнения?

   – Что это значит? – вдруг очнулся священник. – Кто вы такой?

   – Я присутствовал на службе. Простите, что вмешиваюсь, но, если есть подозрения в насильственной смерти, никто не должен…

   – В насильственной? С чего вы взяли? – спросил американец.

   – Я сужу по рту и глазам. И еще… по запаху. Возможно, я ошибаюсь. – Найджел продолжал смотреть на доктора. – Но, если есть сомнения, лучше, если все останутся на месте.

   Доктор холодно разглядывал его несколько секунд.

   – Пожалуй, вы правы, – произнес он наконец.

   Они говорили вполголоса, но, очевидно, в зале расслышали их слова. Несколько человек вышли в центральный неф. Гул в рядах усилился. Послышались громкие голоса, какая-то женщина вскрикнула. Шепча и шатаясь, толпа медленно двинулась к алтарю.

   – Скажите им, чтобы сели на свои места, – попросил доктор.

   Священник, похоже, уже собрался с мыслями. Он повернулся и быстро взбежал по ступенькам кафедры. Найджел почувствовал, что он готов употребить весь свой авторитет, чтобы вернуть контроль над паствой.

   – Друзья мои! – загремел его сильный и уверенный голос. – Прошу вас, вернитесь на свои места и сохраняйте спокойствие. Я чувствую, как в эту минуту на нас нисходятмощные космические волны. Их энергия осенила нашу возлюбленную сестру, наш Избранный сосуд экстаза, Кару Куэйн. – Его голос слегка дрогнул и сбавил тон. – Мы должны укрепить наши души силой мировой гармонии. Призываю вас предаться медитации на тему «Единение». Пусть в храме пребудет тишина.

   Все сразу повиновались. В зале воцарилось глубокое молчание. Стало так тихо, что было слышно, как прошелестела мантия священника, спустившегося с кафедры. Найджелуон казался каким-то сверхъестественным, невероятным существом.

   Отец Гарнетт обратился к двум причетникам, один из которых все еще механически качал кадильницей, а второй держал сосуд с вином.

   – Задерните занавес, – распорядился он тихо.

   – Да, отче, – ответил рыжий.

   – Да, отче, – пролепетал темноволосый.

   Раздался звон металлических колечек, потом шорох тяжелой ткани, и они оказались за парчовой стеной, наглухо отделившей их от прихожан. Алтарь превратился в комнату, мрачноватую, но довольно уютную.

   – Теперь можно говорить свободно, – заметил священник. – Занавес с подкладкой, очень плотный.

   – Господи, помилуй! – воскликнул американец. – Что за кошмарная история! Доктор, вы уверены, что она умерла?

   – Уверен, – отозвался доктор, снова наклонившись над телом.

   – Да, но дело не только в этом, – вмешался молодой человек. – Почему никто не должен уходить? Что это значит? – Он повернулся к Найджелу: – Зачем вы сказали про насильственную смерть и кто вы, черт возьми, такой?

   – Морис, – попытался остановить его священник. – Морис, дитя мое…

   – Эта женщина, – упрямо продолжал юноша, – вообще не должна быть здесь. У нее нет права подходить к чаше. Она – воплощенное зло. Я знаю, отец Гарнетт, я знаю…

   – Морис, успокойся.