Тогда заговорил Эллери:

— Знаете, я как-то не думал прежде на эту тему, то есть до вашего прихода. Однако сейчас мне ясно, в чем тут дело. Почему вы считаете преступника полным идиотом? Ведь он понимает, что легче легкого получить партию лягушек обычным порядком — через магазин. Но это потребует оформления заказа, значит — оставит след. Однако наш преступник далеко не идиот, он умудрился еще ни разу не наследить. К нашему великому огорчению… И не приходило ли вам в головы попросту заглянуть в Энциклопедию?

Две пары изумленных глаз уставились на Эллери.

— А если бы вы удосужились это сделать, — пояснил тот, — то сразу бы выяснили, что большинство несчастных созданий, обнаруженных нами у Приама, — это небольшие древесные лягушки — иначе квакши — Hyla regilla по-латыни. В народе их зовут весенними квакушками. И главное, что они в изобилии встречаются здесь, в Калифорнии, практически в каждой луже и на каждом дереве. Особенно много их у подножия холмов, где и стоит дом Приама. Они завезены сюда с Востока. Так что если вам вдруг понадобится сотня-другая этих тварей, их можно легко заполучить, не оставляя следов…

— Два дня — псу под хвост! — простонал Макгоуэн. И залпом проглотил то, что еще оставалось в его стакане.

— Это я виновата, — жалобно пролепетала Лаурел. Но тут же приободрилась и опять приняла свой обычный слегка задиристый вид. — Ничего, жизненный опыт всегда на пользу. В следующий раз мы будем умнее.

— В следующий раз ему не понадобятся лягушки!

— Мак, — сказал Эллери, постукивая ногтями по листку бумаги. — Я вот все думал о вашем дедушке…

— В чем дело? — сразу ощетинился Гроув.

— Забавный старик.

— Это верно. И себе на уме. Много чего знает, да молчит. Просто никому не хочет вставать поперек дороги.

— Давно он живет с вами?

— Несколько лет. Он всю жизнь шлялся по свету, а когда стал слишком стар, то поселился у Делии. Чем же он вас так заинтересовал?

— Он очень привязан к вашей матери?

— Ну, я бы сказал — даже более, чем очень. — Гроув разглядывал пустой стакан на свет. — Если бы Делия была богом, то старик исправно посещал бы храм. Он без ума от дочери, и только поэтому терпит присутствие Приама. Но я стараюсь как-то не думать на эту тему, — скривился Мак, глядя на Эллери. — Давайте лучше поговорим о чем-нибудь другом.

— А вы-то сами, Мак, как относитесь к своему деду?

— Я его люблю! Давайте сменим тему.

— Он собирает марки, — задумчиво гнул свое Эллери. — Все время проводит в охоте на бабочек. Старики, вроде мистера Кольера, если уж имеют возможность заняться чем-нибудь на досуге, то обычно ограничиваются чем-то одним. Что еще интересует вашего деда, Мак?

Гроув с грохотом поставил стакан на столик:

— Да будь я проклят, если пророню еще хоть слово о нем!

— К чему такая горячность, Макгоуэн? — спросил Эллери примирительным тоном.

— А к чему задавать о нем праздные вопросы?

— Потому что я сижу здесь и думаю. И объектом моих размышлений может стать все, что угодно. Я нащупываю верный путь к разгадке.

— Щупайте кого-нибудь другого!

— Мак, нельзя запретить человеку думать, — миролюбиво возразил Эллери. — Это первое, что вы должны усвоить, если уж решили ввязаться в это дело. Ваш дед знает научное название древесных лягушек. Это свидетельствует о том, что он разбирается в биологии. Поэтому я хочу знать, гуляя по лесам и холмам, не занимается ли он так же и собиранием лягушек?

Макгоуэн смертельно побледнел, на лице появилась страдальческая гримаса.