Джойс Макаллен была новой девушкой, принесшей ему данные с нижнего этажа. Он лишь мельком взглянул на нее. Она засмеялась и спросила, почему он такой странный. Сначала Пол подумал, что с ее стороны это какая-то гамбитная ловушка. Но потом понял, что ей на самом деле интересно знать, что ее внимание к нему искреннее. И он, сперва неохотно, начал выбираться из голубых ледяных пещер своего интеллекта навстречу ее теплу и любви. Раньше его никто не любил. Что-то внутри его медленно, опасаясь получить отпор, возвращалось к жизни.

Они поженились. Пол говорил в шутку, что свадьба — это не то языческий обряд, не то мазохистский ритуал. Джойс вызывала в нем тщательно скрываемое благоговение, священный трепет. Он был дикарь, который обрел богиню огня и поклонялся ей. Раньше Пол верил только в необъяснимость собственного разума, теперь поверил в нее, и это опровергало его нигилизм. Три года Пол Конклин, согретый ее любовью, был нормальным человеком.

Два года назад все началось снова. Все. Черная меланхолия. Отчуждение. Стены изо льда. Мало-помалу Пол удалялся от Джойс, погружался в свои неудобные холодные пещеры, и теперь на его лицо лишь изредка падал бледный отсвет ее огня. Он знал, что делал, и видел, что делает с ней. Он мог взглянуть на себя со стороны, увидеть свое отдаление и попытаться остановить его, но не находил для этого ни одной зацепки.

Эта ссора была похожа на остальные. Из-за нового шоссе вид города изменился, и они не сразу нашли ресторан. Сначала Джойс сомневалась, но, как только они вошли, сразу узнала место. Они сели за столик на двоих у окна.

— Даже столик тот же самый, Пол, — улыбнулась Джойс.

— Не уверен…

— А я уверена. — Безразличие его тона ее не обескуражило.

Он развернул салфетку.

— Подумать только, это, может быть, та же самая ложка.

— Не говори так, Пол.

— Почему я не должен так говорить? Я подыгрываю тебе. Разве тебе не хочется, чтобы это была та самая ложка?

— Хорошо, пусть это игра, но ты согласился, что мы должны попытаться.

— А я и пытаюсь. Я ведь поехал. Но только ты хочешь повторить все точь-в-точь, насколько возможно. Только если мы делаем все то же самое, то получается абракадабра. С математической точки зрения эта ложка вполне может оказаться той же самой. Ложки используются пять лет, если не больше. Эта как раз выглядит на пять лет. Разумеется, в процессе использования ложки приходят в негодность. Их воруют или выбрасывают вместе с объедками. Но раз уж мы ищем совпадения, то почему бы этой ложке не быть той же самой ложкой? Чтобы найти математическую вероятность для вилки, ты должна умножить общее число ложек на число вилок…

— Замолчи, Пол, — прошептала Джойс.

Официантка приняла у них заказ. Когда она удалилась, Пол продолжил:

— Это простое действие. Допустим, у них тут три сотни ножей, три сотни вилок и три сотни ложек. Шансы, что тебе попадется та же самая ложка второй раз, составляют один к тремстам. Вилка с ложкой — один из девяноста тысяч. Полный набор — один шанс из двух миллионов семисот тысяч.

Джон глядела на свои руки, лежащие на коленях, чувствуя, как глаза медленно наполнялись жгучими слезами.

— Как глупо.

— Я следую нашему плану.

— Ты издеваешься.

— Я стараюсь соблюдать равновесие. Я не мистик.

— Я хотела приехать сюда… потому что… это то же самое место.

— Да, я нахожу, что здесь по-прежнему прекрасно.