Она промолчала.

Открытый голубой «кадиллак», двигавшийся впереди по центральной полосе, собрался их подрезать. Пол Конклин не снизил скорости. Он был в нескольких футах от «кадиллака», когда тот метнулся обратно. Потом его снова бросило влево, на разделительную полосу. Его хвост загородил дорогу. Хвост подбирался, но слишком медленно. Пространство и время тянулись как резина. Пол выжал газ, зная, что у него есть единственный, хотя и призрачный шанс на спасение — как можно быстрее проскочить между задним бампером «кадиллака» и машиной справа.

Глава 5

За сорок минут до своей внезапной смерти девушка на заднем сиденье проснулась. Фрейзер, проведший ночь за рулем зеленого «олдсмобила», увидел ее лицо в зеркале, когда она села.

— Меня тошнит, — объявила она плаксивым голосом.

— Ничего удивительного, — ответил Фрейзер.

— Где Чарли? — продолжала она хныкать.

— Здесь. Спит.

Она заглянула на переднее сиденье, где спал, сложившись пополам, Чарли. Его голова и руки лежали на передней панели.

— О… — простонала она и повалилась обратно. — Боже, как мне плохо… Где мы едем?

— Скоро будем в Нью-Йорке, Лу.

— Ты, наверное, летел? Слушай, я забыла, как тебя зовут.

— Джим.

— Ах да. Какая ночка!

— Это точно.

Глянув в зеркало, он увидел, что она вытащила из сумки маленькую пластмассовую расческу и принялась расчесывать свои светлые волосы. Дневной свет отнюдь не красил ее. На ней была белая шелковая блузка с открытыми плечами.

— Ох, что за дурь вчера на нас нашла!

— Вам с Чарли нравилось.

— Да, конечно. Но знаешь, это все по пьяни. Когда напьешься, чего только не взбредет на ум, чего только не выдумаешь! Боже, у меня осталось всего — семь, восемь… двенадцать. Двенадцать баксов! Парень, а вы точно отвезете меня обратно?

— Это проблемы Чарли. Ты его гостья.

— Разбуди его, ладно?

— Разбужу, когда настанет его очередь вести машину.

— У меня ужасный вкус во рту. Мы скоро остановимся?

— Скоро, скоро.

Он снова глянул в зеркало. Теперь она осторожно кусала носовой платок. Потом, убрав его, стала изучать свежую помаду на губах.

— Я не слишком красива сегодня, но это из-за того, что я хреново себя чувствую. На заднем сиденье нельзя как следует выспаться. У меня ноги затекли. Ох, зря я с вами потащилась.

— Будет что вспомнить в старости.

— Только разве ради этого. Но, сказать по правде, я чувствую себя не моложе статуи Свободы. Выпить есть?

— Была где-то початая бутылка. Посмотри под сиденьем, может, туда закатилась.

Пошарив, где он сказал, она вскоре доложила:

— Вот, нашла. А ты будешь? Здесь не так уж много.

— Нет. Можешь пить все сама.

Через некоторое время она просипела:

— Это поможет. Ужасная гадость — теплое виски, но его нужно проглотить как лекарство. Боже, я даже не успела предупредить подругу. Она, наверное, думает, что меня похитил маньяк или еще чего-нибудь.

От этих слов у Фрейзера засосало под ложечкой, но он не подал виду, а спросил вроде как шутя:

— Вот интересно, позвонила ли она в полицию?

— Кто? Фрэнси? Да какого черта ей звонить в полицию? У нас у каждой своя жизнь. Если я сматываюсь куда-нибудь, то она просто ждет меня, и все. Знаешь, за всей этой суматохой вчера в кабаке я так и не поняла, кто вы с Чарли такие и что делаете.