Изменить размер шрифта - +
Но как это сделать?

О чем она думает! У нее же есть микрофон. Одно нажа­тие, и ее услышит огромная аудитория.

Пэрис легко могла дотянуться до нужной клавиши, но передумала. Невозможно вот так просто заявить в прямом эфире, что управление полиции Остина село в лужу. А если этот звонок – просто жестокий розыгрыш? А если она зря напугает людей?

Пусть этот тип продолжает говорить, а она тем временем придумает, как поступить.

– Помимо всего прочего, вы еще и лгун, Валентино. Вы не соблюли указанного вами же срока.

– Это правда. Я бесчестен.

– Вы убили Джейни до того, как у меня появился шанс спасти ее.

– Несправедливо, верно? Но я никогда не говорил, что буду честным, Пэрис.

– Тогда зачем вы мне позвонили? Если вы все равно со­бирались ее убить, зачем вся эта история с телефонными звонками?

– Я хотел изуродовать твой мир. И у меня получилось, не так ли? Ты чувствуешь себя ужасно, потому что не смог­ла спасти жизнь этой потаскухи.

Пэрис не попалась на эту удочку. Это она уже проходи­ла, и Джейни была уже мертва. Пэрис могла принести пользу обществу только в том случае, если ей удастся уз­нать, кто этот сукин сын на самом деле, и увидеть его на скамье подсудимых. Если спорить с ним, то она ничего не добьется.

Она могла бы позвонить Дину по сотовому, но телефон остался в сумочке в ее кабинете. Может быть, создать какую-нибудь техническую проблему, чтобы в студию прибежал Стэн? Скоро песня Мелиссы Манчестер закон­чится. Она последняя в программе. Тишина в эфире заста­вит Стэна заволноваться, и он придет.

Пока Пэрис искала выход из сложившегося положения, Валентино не умолкал:

– Джейни должна была умереть, потому что, видишь ли, она мне изменила. Она была, бессердечной сукой. Я на­слаждался, глядя, как она медленно умирает. Я мог бы ска­зать наверняка, когда она поняла, что ей от меня не уйти. Она поняла, что не выживет.

– Для вас это было сногсшибательным приключением.

– Совершенно верно. Хотя я бы скорее назвал его душе­щипательным. Особенно когда она смотрела на меня, взглядом умоляя оставить ей жизнь.

Это заявление заставило Пэрис забыть о ее намерении не поддаваться на его провокации.

– Ты просто сумасшедший ублюдок.

– Ты думаешь, я болен? – любезно поинтересовался он. – Я нахожу это странным, Пэрис. Я мучил и убил Джейни, но ты мучила и убила своего жениха, разве не так? Разве не мучительно было для него узнать, что ты измени­ла ему с его лучшим другом? Себя ты тоже считаешь боль­ной?

– Это не я направила машину Джека на опору моста, он это сделал сам. Авария произошла по его вине. Он сам вы­брал свою судьбу.

– Это бессердечная логика, – укорил ее Валентино го­лосом приходского священника. – Я не вижу разницы между твоим грехом и моим. Твой жених мучился дольше и умирал медленнее, вот и вся разница. Значит, ты куда бо­лее жестока, чем я. Вот почему ты должна быть наказана. Разве я могу допустить, чтобы тебе все сошло с рук, чтобы ты стала жить с Мэллоем и была счастлива? Нет, я не могу, – произнес Валентино нараспев. – Вы никогда не будете вместе, потому что ты, Пэрис, скоро умрешь. А именно се­годня, сейчас. – Линия отключилась. Пэрис мгновенно потянулась к кнопке экстренной связи. Но и эта линия молчала. Тишина. Ничего, ни шороха, ни шуршания. Пэ­рис проверила все остальные линии, но связи не было.

Она осознала произошедшее, и ей стало страшно. Либо Валентино сумел повредить сложное телефонное оборудо­вание извне, либо – и именно этого боялась Пэрис – он сумел проникнуть в здание.

Она вскочила с кресла, бросилась к двери, распахнула ее и крикнула в темный коридор:

– Стэн!

В эфире заканчивалась песня Уэбберов.

Быстрый переход