Мэриан отправилась наверх по изогнутой лестнице, ко­торую совсем недавно снимали для дизайнерского журна­ла. Для фотографии она надевала изысканное бальное пла­тье и колье из желтых бриллиантов. Снимок получился просто отличным. Судья остался доволен статьей, в кото­рой его жене воздали должное за то, что она сумела превра­тить их дом в достопримечательность.

В коридоре наверху было темно, но Мэриан с облегче­нием заметила под дверью Джейни узенькую полоску света. Даже во время летних каникул судья придирчиво следил за тем, чтобы их семнадцатилетняя дочь не задерживалась ве­чером допоздна. Как раз накануне Джейни нарушила его распоряжение и вернулась домой перед рассветом. Было ясно, что она пила, и Мэриан даже показалось, что от ее одежды пахнет марихуаной. И что хуже того, Джейни сама вела машину, на которой вернулась домой.

– Я уже платил за тебя залог, но это было последний раз, – объявил дочери судья. – Если тебя, юная леди, еще раз задержат за управление машиной в пьяном виде, я больше и пальцем не шевельну. Пусть в твоем досье по­явится соответствующая запись!

– Ну и что? – огрызнулась Джейни.

Они так орали друг на друга, что Мэриан испугалась, как бы их не услышали соседи, несмотря на акры аккуратно подстриженных лужаек и деревья, отделявшие их поместье от соседнего. Ссора закончилась тем, что Джейни убежала к себе в комнату, громко хлопнула дверью и демонстратив­но заперлась. Весь день она с родителями не разговаривала.

Но, судя по всему, последняя угроза отца произвела на Джейни впечатление. Она была дома, хотя, по ее меркам, было еще совсем рано. Мэриан остановилась у двери в комнату дочери и уже было подняла руку, чтобы постучать. Но тут она услышала голос ведущей, чью программу Джей­ни всегда слушала, когда была в хорошем настроении. Эта ведущая была приятным исключением в череде вызываю­щих диджеев на рок– и рэп-станциях.

Джейни всегда устраивала истерику, если ее уединение нарушали. Поэтому мать не решилась поставить под угрозу временное перемирие и, так и не постучав, прошла по ко­ридору в спальню.

Она лежала, не шевелясь, прислушиваясь к звуку, кото­рый, вероятно, и разбудил ее. Ее звал кто-то из детей? Или это Брэдли храпел?

Нет, в доме было тихо, если не считать мягкого жужжа­ния вентилятора под потолком. Это не могло ее разбудить. Она не слышала даже дыхания своего мужа, потому что по­душка рядом с ней была несмята.

Тони встала, накинула легкий халатик, потом посмотре­ла на циферблат будильника. Час сорок две. А Брэдли все еще не вернулся.

Прежде чем спуститься вниз, она заглянула к детям. Хо­тя она каждый вечер укладывала дочек в разные кровати, они все равно оказывались вместе. Между ними было все­го полтора года разницы, так что их часто принимали за близнецов. Сейчас они выглядели почти одинаковыми. Они лежали, крепко обнявшись, две кудрявые головы на одной подушке. Тони накрыла девочек простыней, посто­яла немного, любуясь дочерьми, и на цыпочках вышла из комнаты.

Игрушечные космические корабли и роботы на батарей –ках устилали пол в комнате ее сына. Она прошла осторож­но, стараясь ни на что не наступить. Сын спал на животе, раскинув ноги, одна рука свесилась вниз.

Тони воспользовалась возможностью и погладила его по щеке. Он уже достиг того возраста, когда проявление неж­ности со стороны матери заставляло его морщиться и уво­рачиваться. Он был первенцем в семье и считал, что дол­жен вести себя как мужчина.

Но когда Тони думала о том, что он взрослеет, ее пере­полняло отчаяние, близкое к панике.

Пока она спускалась по лестнице, несколько ступенек скрипнули. Тони любила эти звуки и другие несовершен­ства, которые придавали их дому неповторимые черты.