Мне так неудобно. Вы, должно быть, чувствовали себя всеми забытой. Пожалуйста, простите меня!
Она не смогла бы найти лучшего способа подчеркнуть, что за этим столом Шарлотта — лишняя. Разговор совершенно не интересовал Шарлотту, и не было у нее никакого желания принимать в нем участие, но теперь она почувствовала, как кровь прилила к лицу. Она продолжала молчать, потому что нагрубила бы, если б открыла рот, и позволила Кристине одержать еще одну победу.
— Я тоже не знаю мисс Фэргуд. — Балантайн поднял стакан. — Впрочем, не могу сказать, что огорчаюсь по этому поводу. И мне совершенно безразлично, как и мисс Эллисон, на ком следует жениться внуку герцога. Однако, — он повернулся к Шарлотте, — недавно я обнаружил у себя письма солдата, который участвовал в Пиренейской войне. Я думаю, вы найдете их интересными и очень ободряющими, если обратить внимание на достигнутый с той поры прогресс. Я помню, как вы восхищались работой мисс Найтингейл по организации ухода за ранеными в Крымской войне.
Шарлотте даже не пришлось изображать интерес.
— Письма? — с жаром воскликнула она. — Они же не менее увлекательны, чем историческая книга. — Не думая о стратегии Эмили, она наклонилась вперед. — Я бы с удовольствием почитала их. Все равно что… все равно, что держишь в руках частичку настоящего прошлого, а не просто читаешь чьи-то рассуждения о нем! А что вы знаете об этом солдате? Который писал письма?
Суровое лицо Балантайна смягчилось; слова и, главное, интонации Шарлотты задели какую-то струнку. Он поставил стакан. Говорить о том, что она, разумеется, может почитать эти письма, не стал, полагая, что это и так ясно и не требует подтверждения.
— Человек он, безусловно, интеллигентный. Похоже, по собственному выбору пошел служить солдатом, а не офицером, хорошо умел и читать, и писать. Его наблюдения очень точны, и сострадание, которым проникнуты письма, тронуло мне душу.
— Едва ли такой разговор поднимает настроение за обеденным столом, — Огаста неодобрительно смотрела на них. — Представить себе не могу, с чего у нас может возникнуть желание узнать о страданиях жалкого простого солдата во время… где он там воевал?
— На Пиренейском полуострове, — ответил Балантайн, но леди Огаста его проигнорировала.
— Я думаю, эта тема не менее вдохновляющая, чем брачные устремления мисс Фэргуд, — сухо вставил Алан Росс.
— Для кого, ради бога? — фыркнула Кристина.
— Для меня, — ответил Росс. — Для твоего отца и — если речь не о том, что она более вежливая, чем остальные этим вечером, — для мисс Эллисон.
Шарлотта поймала его взгляд, а потом уставилась на тарелку.
— Боюсь, я не могу полагать себя в чем-либо лучше других, мистер Росс, — сдержанно ответила она. — Мне это действительно очень интересно.
— Забавно, — пробормотала Кристина. — Леди Эшворд, вы говорите, что недавно поближе познакомились с Лавинией Хоксли. Вы не находите ее очень веселой? Хотя я не уверена, что у нее много поводов для веселья.
— Как я понимаю, бедняжке скучно до слез, — ответила Эмили, бросив яростный взгляд на Шарлотту. — И не могу сказать, что виновата в этом она сама. Сэр Джеймс нагонит скуку на кого угодно. И он на тридцать лет старше, это как минимум.
— Но он невероятно богат, — указала Кристина. — И, при всем уважении к приличиям, он умрет в ближайшие десять лет.
— Ох! — Эмили закатила глаза. — Но выдержит ли она еще десять таких лет?
Легкая улыбка осветила лицо Кристины.
— Фантазия у нее есть…
— И в этом ее беда! — жестко вмешалась Огаста. |