— Но это же противозаконно! — возмутился Эрл.

— Успокойся, Эрл, — проговорила его мать решительно, но мягко.

— Но я отказываюсь от дела совсем не по этой причине, — сказал я. — Задаток, между прочим, я оставлю себе.

— А теперь уже это незаконно! — сказал Эрл, вставая.

— Заткнись, — оборвал его я. — И обращаясь к доктору Алисе, добавил: — Вы использовали меня. Я был вам нужен исключительно для рекламы. Помочь выглядеть искренними, помочь сохранить имидж, к примеру, постоять во дворе тюремного госпиталя, чтобы вы могли позировать для газетных снимков, вызывающих сострадание.

Доктор Алиса заморгала и едва заметно улыбнулась:

— Вы извращаете ситуацию, мистер Геллер, такое поведение неприлично.

— Вы убили свою невестку, доктор Вайнкуп, ради вот этого вашего мальчика.

От моих слов лицо Эрла исказилось. От возмущения он вскочил, сжав кулаки:

— Я должен...

Пристально посмотрев на него, я произнес:

— Мне плевать на то, что ты должен.

Его глаза стрельнули в мою сторону, затем на мать. Она жестом показала ему на стул. Он сел.

— Мистер Геллер, — проговорила она, — уверяю вас, я совершенно невиновна. Не знаю, что вам рассказали и почему у вас сложилось столь неверное впечатление, но...

— Поберегите красноречие, мадам. Я знаю, что произошло и почему. Во время одного из частых домашних осмотров вашей ипохондрической невестки вы обнаружили, что она действительно больна. Но больна некоей особой социальной болезнью.

В глазах доктора вспыхнула ярость.

— Вы могли простить Эрлу его флирт... хотя и не одобряли его. Вы даже просили дочь поговорить с ним по поводу излишнего увлечения вином и женщинами. Однако все это были пока только мелочи. Оказывается, что жена тоже гуляла на стороне и заполучила отвратительную болезнь. И если бы их брачные отношения хоть немного наладились, она заразила бы обожаемого сыночка, а это, с вашей точки зрения, уже преступление, заслуживающее наказания.

— Мистер Геллер, почему бы вам не уйти? Вы можете оставить себе задаток, если будете молчать, — раздраженно сказала доктор Вайнкуп.

— Надо же, я почти попал в цель, верно? Нет уж, позвольте закончить. Вы заплатили за это. Не думаю, что мысль убить Риту пришла именно вам, несмотря на то что вы обнаружили у нее сифилис. Полагаю, эта мысль принадлежит Эрлу. Рита, примерная католичка, не дала бы ему развода. К тому же Эрл тоже примерный католик, в конце концов. Что может быть хуже, чем оказаться изгоями общины, верно, Эрл? Верно, мамаша?

Эрла била дрожь, он молитвенно складывал руки, в то время как изборожденное морщинами лицо доктора Вайнкуп оставалось застывшим как маска.

— Я вам расскажу, как было дело, — бодрым голосом продолжал я. — К вам пришел Эрл и попросил усыпить свою жену... в конце концов, она ведь сильно страдала, и если все проделать безболезненно, что ж, тогда это будет не что иное, как акт милосердия. Но вы отказались. Вы же врач, целитель...

Глаза Эрла забегали.

Я продолжал:

— Но Эрл снова пришел к вам и заявил: «Мама, дорогая, если ты этого не сделаешь, то я сам с ней разделаюсь. Я нашел старый отцовский пистолет, уже опробовал его, выстрелив два патрона. Он работает, и я знаю, как им пользоваться. Я сам убью Риту».

Глаза Эрла широко раскрылись. Наверное, мне удалось очень точно передать разговор Эрла с матерью. Но лицо доктора Алисы оставалось непроницаемым, как у хорошего игрока в покер.

— Поэтому вы решили взять дело в свои руки. Когда Эрл раньше времени возвратился из поездки в Большой Каньон, вы встретились подальше от дома и там выработали план, но, к вашему несчастью, вас видели.