– Вау! Повезло. Что ж, завтрак почти готов, садись. Первое интервью по расписанию в любом случае у Маркуса.

Вэл занимает место за столом. Айзек уже ускользнул наверх, оставив ее здесь. Ну и пусть. Она всё равно хочет поболтать с еще одной участницей передачи женского пола, попробовать найти общий язык. С парнями оказалось так легко возобновить контакт, что настороженность по отношению к Дженни даже вызывает легкое чувство вины.

– У тебя шестеро детей?

– Ага. Все девочки. Старшей двенадцать, младшей три.

– Ого! Хлопот наверняка невпроворот.

– Так и есть.

Не развивая тему, собеседница наливает масло на сковороду и пристально следит, как медленно подрумяниваются блинчики. Или использует процесс готовки в качестве предлога избежать разговора по душам с бывшей подругой.

Вэл знает, что ведущая подкаста просила их не обсуждать передачу, но не слишком-то беспокоится о возможном искажении чужих воспоминаний. Нужно выудить столько информации, сколько получится.

– Когда ты сказала, что я вечно убегала, о чем…

– У тебя есть приличная одежда? – перебивает Дженни.

– Для встречи с мамой? – Вэл даже не подумала об этом и сейчас мысленно перебирает содержимое дорожной сумки: джинсы, несколько футболок и пара фланелевых рубашек.

– Нет, для сегодняшнего торжества, – собеседница переворачивает блинчик так агрессивно, что он соскальзывает на пол. – Проклятье! – шипит она, подбирая упавшую выпечку и выбрасывая в мусорное ведро. – Ты что, даже не прочитала расписание?

– Торжество? Это что-то типа вечеринки? Я думала, вы приехали, чтобы встретиться с коллегами и записать интервью для подкаста.

– Всё было в расписании, – цедит Дженни сквозь стиснутые зубы. – И зачем я только распечатывала его, если никто ничего не читает?

– Но я ведь не планировала участвовать во встрече, – терпеливо повторяет Вэл, хотя уже четко объяснила свои доводы вчера.

– Ну, ты же всё равно поедешь в Благодать, верно? Там и пройдет торжество. Меньшее, что ты могла бы сделать, – это посетить его. Позволить людям убедиться, что ты в порядке. Многие очень сильно пострадали после твоего бегства.

– Мероприятие состоится в том же городе, где живет моя мать?

– Все причастные к… – Дженни отмахивается лопаткой, но перед следующими словами делает короткую паузу, словно едва что-то не выпалила, но передумала, а затем пытается компенсировать заминку, ускорив темп речи: – …причастные к созданию программы живут в Благодати.

Интересно, она тоже соблюдает правило, запрещающее произносить вслух «Господин Волшебник»? То, что потерявшие работу сотрудники студии поселились в местном городе, звучит логично.

– Неужели передачу действительно снимали в этой глуши? – уточняет Вэл.

Айзек входит и садится рядом с ней.

– Да уж, Голливудом здесь и не пахнет, – Маркус шагает к кухне, освобождаясь от хватки жуткой лестницы. Он недавно принял душ и потрясающе выглядит в лавандового цвета рубашке, застегнутой на все пуговицы и заправленной в серые брюки. Ноги в радужных носках без обуви скользят по кафельному полу. – А далеко отсюда студия?

– Она сгорела. Ты же знаешь.

– А когда случился пожар? – Вэл сжимает пальцы на покрытом следами от ожогов запястье.

– В самом конце, – роняет Дженни, словно дала исчерпывающее объяснение. Затем поворачивается к Маркусу и отвечает ему: – Кроме того, нет ничего странного, что передачу снимали здесь. Голливуд не всегда был Голливудом, и «Господин»… – оба парня шипят в унисон. Очевидно, Дженни не соблюдает общее правило. Она меряет их бесстрастным взглядом и продолжает, игнорируя реакцию бывших друзей на ее слова: – «Господин Волшебник» появился раньше телевещания и всегда располагался тут.