«… А затем в темноте с друзьями покружись, А потом глаза закрой и не открывай… не открывай, не открывай…»

Последняя фраза будто заедает, повторяясь снова и снова. Однако камера ничего не показывает, кроме стула в пустом помещении.

Майк с отвращением морщится.

– Блин, ненавижу, когда аппаратура ловит подобное эхо. – Песня звучит всё тише, повторяя одну фразу. Спустя несколько минут он качает головой. – Даже не знаю, действительно ли я слышу это или же просто так жду чего-то, что воображение разыгралось. Ты ведь тоже слышишь?

Напарник отвечает всё тем же жестом.

Майк наклоняется ближе к колонкам, пытаясь уловить отголоски песни. Нужно отмечать всё происходящее и записывать.

– Привет!

– Дерьмо! – он вскакивает, когда кресло опрокидывается на пол, и резко оборачивается с бешено колотящимся сердцем, стараясь обнаружить источник звука, который раздался так ясно и отчетливо, словно какой-то ребенок подкрался со спины.

Хихиканье постепенно отдаляется. На экране по-прежнему ничего не отображается.

Майк смотрит на напарника. Тот предсказуемо снова пожимает плечами, но на лице мелькает хитрая самодовольная усмешка. Взгляд разговорчивого сам собой смещается в сторону и падает на глазок камеры в углу. Даже за наблюдателями всегда кто-то наблюдает.

– Слушай, извини, что выругался, – говорит Майк скорее сторонним зрителям, чем напарнику, после чего утирает лоб, поднимает кресло и падает в него. – Просто испугался. Обычно я не использую брань. Может, не стоит это заносить в протокол?

Второй мужчина призывает его к тишине, вскинув ладонь, и внимательно прислушивается. Смех уже не доносится из динамиков, теперь там кто-то плачет, делая прерывистые, икающие вдохи, напоминающие стаккато.

– Это же просто помехи, да? – спрашивает Майк с сомнением.

– Заткнись, – шипит тихий голос. – Ты опять разозлишь его. Он и так голодный. Нужно только немного подождать. Сами увидите.

Напарник начинает фиксировать в своем ноутбуке дату, время и расшифровку услышанного. Записи идут одна за другой – множество записей. Всё учтено, всё сохранено.

Майк качает головой и выжидает несколько минут, прежде чем с облегчением отключить видеотрансляцию из подвала. Затем шепчет:

– Мне нужно сменить работу.

Одиннадцать

– Проклятье, – комментирует Хави.

Пятеро друзей стоят вместе у входа в бальный зал. Большинство присутствующих выглядят лет на пятьдесят с лишним либо старше. Женщины щеголяют в закрытых нарядах с длинными рукавами и в туфлях на низких каблуках, а мужчины облачены в строгие костюмы и смокинги с галстуками-бабочками. Но единообразие на этом не заканчивается. Всё море лиц – исключительно белое. Даже Вэл, которая провела всю жизнь в Айдахо, обращает внимание.

– Мы действительно были показательным меньшинством, – замечает Маркус.

– Мы так сногсшибательно выглядим, – Хави поворачивается к спутникам. – Может, пойдем демонстрировать свою сногсшибательность в другое место?

Отчасти Вэл хочется согласиться, но ей нужно найти тех, кто работал на съемках.

– «Являйся, если ждут тебя», – бездумно принимается она напевать мотив, всплывший в голове.

– «Будь вовремя всегда», – подхватывает Маркус.

– Или ремнем по заднице получишь ты тогда! – закатывая глаза, завершает Хави.

– Слова в конце совсем другие! – отрезает Дженни. – Он бы никогда не стал нас такому учить.

Однако собеседник лишь расплывается в широкой ухмылке и делает шаг в зал.

– Кстати про задницы: как думаете, сколько из них мне придется обогнуть, чтобы добраться до бесплатной выпивки?

– О боже, моя мама тоже здесь, – Маркус хватает друга за руку и отчаянно озирается по сторонам в поисках укрытия.