Меня никак не оставляет мысль о мсье Морьесе. Он мертв. Пусть это жестоко, но я скажу: слава Богу! Откуда–то пошли слухи, что он умер не своей смертью. М-да… А ведь я мог его убить. Когда Морьес ушел говорить с Теруань, я мог хоть десять раз подсыпать ему яд! Это так просто насыпать порошок, а он свершит смертоносную миссию. А Пьеретте, кажется, что–то известно об этом. Она виделась с Морьесом, он покупал у нее цветы для жены. Другим дамам он цветы не дарил. Пьеретта говорила с ним. А еще она видела, как умерла Планш. Эта уродливая поденщица точно что–то знала. Бедняжка Пьеретта, ты в опасности! Возможно, ты ничего не знаешь, но, совершив убийство, рисковать нельзя.

Пьеретта доела яблочное пирожное. Теперь рисует эскизы для фигурок. Хм… а рисовать у нее неплохо получается. Вдруг она бросает перо на стол:

— Мне плохо, — говорит она.

Бедняжка теряет сознание. Все обступают ее. Пытаются помочь. Она приходит в себя. Светлана предлагает накормить ее горячим обедом. Думает, это голод. Пьеретта отказывается, говорит, что сыта. Жалуется на слабость и рези в горле.

— Давно это? — испугано спрашивает Светик.

— Это началось позавчера, — отвечает Пьеретта.

Мадемуазель Лемус явно обеспокоена. Пьер, Светлана и Поль вызываются провести ее до дома. Я иду за ними.

Я, Поль Очер, вместе со Светик и Пьером проводил Пьеретту до дома. Мы уложили ее в постель. Девушка очень слаба.

— Нужен хороший доктор, — говорит Светик. — Я оплачу.

— Я тоже, — хором говорим мы с Пьером.

Идти за доктором вызывается Пьер. Неплохой парень, из тех умных рассудительных ребят с чувством юмора и без занудства.

Мы со Светланой остаемся наедине. Она чем–то напугана.

— Поль, прошу тебя, выслушай! — говорит она.

Светик рассказывает мне о смерти поденщицы, о Морьесе. Да, я слышал о подозрениях, что он убит. Мне его не жаль, ужасный человек! Как он мучил Анну, которая любила его!

— Ты думаешь, что Пьеретту отравили? — спрашиваю я.

— Да. Может, она что–то видела, — предполагает Светик. — Я не знаю! Но это началось за день до смерти Морьеса. Нужно будет попросить ее вспомнить, о чем она говорила с ним, кто был рядом, вообще о событиях.

Светик переживает. Мне стыдно, что я ничем не могу помочь.

— Странно то, что прошло столько времени… — рассуждает она. — Может, все обойдется…

— А вдруг тогда убийца дал ей слабую дозу яда? — предполагаю я. — Она не подействовала. Поэтому он решил добавить.

— О Боже! — восклицает она. — Ты прав!.. Ретиф?

Зачем я выдал эту глупую версию. Только испугал.

— Скорее всего, Пьеретте просто плохо. Она очень слаба, немного простудилась, — утешаю я. — Вот увидишь, доктор именно это и скажет!

Светик кивает. Ей хочется в это верить. Ох, я сам начинаю беспокоиться. Ретив? Да, он должник Морьеса, получает выгоду от этой смерти. Он сидел за одним столом с Пьереттой, угощал ее пирожным. Нет, нельзя вот так подозревать человека в убийстве! Нельзя!

Возвращается Пьер с доктором.