– А как камни будем вытаскивать? На веревочке за собой?

– Да нет! Штольня, вне всякого сомнения, не всплошную села, участками. Будем породу складывать в сохранившихся частях выработки. А то, что Федя на устье наворочал, мы сейчас вмиг в речку скинем. Благо, палатки в стороне, на них не покатится...

– Что же, давай, начнем, – пробормотал Сергей и вдруг рассмеялся.

– Ты чего? – посмотрел я на него с подозрением. – Повышению радуешься?

– Да нет, конечно! Представь, Черный, прикол: откопаем мы штольню, а там кукиш с маслом!

Угас его смех скоропостижно. Он растворился в медленно вытянувшемся лице без остатка, без всякой надежды на скорое возвращение. И было отчего: где-то за нависшими над штольней горами, скорее всего в районе перевала Арху, послышалось слабое, мерное, ненадолго смолкающее тарахтение. Через минуту стало казаться, что это тарахтение раздается отовсюду и изнутри, и что это не один вертолет, а целый полк, и что еще немного и Серега, и я, и Житник навсегда окунемся в наплывающий отовсюду океан тихого сумасшествия. Мы понимали, что это глюки, что шум вертолета просто отражается окружающими нас скалами, но постоянное ожидание, постоянные поиски в небе этого дамоклова меча сделали свое дело...

Звуки слышались минут пять, но вертолет не появился, более того тарахтение смолкло, так, как будто бы какой-то небесный распорядитель вырубил небесный динамик резким ударом руки по выключателю. Еще минут пять мы ждали возобновления звуков. Но они растворились безвозвратно...

– Серый! Ты слышал что-нибудь?.. Ну, например, вертолетное тарахтение? – стараясь выглядеть равнодушным, спросил Житник, когда стало ясно, что кроме шелеста реки в природе не осталось неподвластных нам звуков.

– Да как тебе сказать, Юра... – пожал плечами Кивелиди. – Может, что-то и показалось...

– Чтобы больше не казалось, и народ не дергался, я предлагаю созвать срочно в нашем лице пятиминутную конференцию по НЛО, – начал я. – Ввиду наличия кворума, есть мнение открыть ее сейчас же. Слово предоставляется товарищу Кивелиди. Как вы думаете, господин председатель, чем нам грозит приземление здесь вертолета с гражданином Абдурахмановым Тимуром Абдурахмановичем и его командой?

– В лучшем случае придется делиться, и доля каждого может уменьшиться примерно в два раза и станет равной суточному заработку аппетитной референтки в каком-нибудь Роскомбанке. Правда, о-очень аппетитной. Положительные стороны лучшего случая – вертолетная эвакуация добычи. В худшем случае нас ждет разборка с оплатой по факту.

– Гм... – Вертушка эта, Ми-четверка, тонну вытянет, – задумался я вслух. – Это – четыре человека и шестьсот килограмм металла. Делим шестьсот на четырнадцать, то есть поровну на две команды по семь человек, и получаем примерно по сорок килограмм на брата. Впрочем, все зависит от того, сколько золота мы наковыряем, и сколько рейсов сможем сделать. Да... Очень все это похоже на разделку неубитого медведя...

– Зачем неубитого? За пару дней там килограмм двести можно набрать, – начал говорить Фредди срывающимся голосом. – И еще сто за следующую неделю. И еще...

– Сто за следующий месяц, – закончил я за него, и повернувшись к Житнику и спросил:

– Ваше мнение, милостивый государь? Только короче, пожалуйста.

– Согласен со всенародно избранным с точностью до наоборот. Худший его вариант считаю лучшим. Лучше разобраться. Тем более, ваш покорный слуга обязуется самолично поднять вертушку в воздух и посадить ее на ровном месте где-нибудь в Варзобском ущелье. Так что я – за разборку.

– Вот этого-то я и боюсь.