Братья Вырезубовы готовы были ко всему, кроме одного-единственного: они даже не могли предположить, что один из их врагов вооружен пистолетом, “ТТ” и пользоваться этим пистолетом умеет. Напряженно вслушиваясь в позвякивание стального прута о стальную стену, Сергей сосредоточился, прикидывая, где в данный момент может находиться соперник. На мгновение он свесился со второго яруса и выстрелил. Если бы Григорий шел вдоль самой стены, то пуля попала бы ему в голову, а так она лишь ударила в стену рядом, высекла искру.

Григорий опешил.

– Илья, Илья, – крикнул он, прячась в простенок, – у этой суки оружие! Оружие, слышишь?

Илья же не слышал криков брата, все тонуло в грохоте выстрелов. Илья подумал, что это стреляет его брат, и самодовольно улыбнулся.

"Неужели повезет ему, а не мне? Если бы я убил этого долбанного электрика, вот бы мама порадовалась.” А Григорий опять закричал:

– Илья! Илья! – и поняв, что брат не слышит, бросился за ним вдогонку.

Он мчался по узкому проходу, затем принялся взбираться по металлическим скобам.

– Илья, Илья, стой!

Сергей ориентировался лишь по голосам своих врагов.

– Ложись, – прошептал он, прижимая Абебу к бетонному полу. – Лежи и не шевелись.

Сам же он пополз по проходу, понимая, что на этот раз враг появится совсем в другом месте. Он рукой нащупал угол узкого проема, такого узкого, что двое в него не протиснутся, а вот один может. Он, притаившись, услышал крик Григория: “Илья! Илья!” – и по нему понял, тот пытается предупредить брата, что соперник вооружен.

Илья был слишком поглощен охотой и слишком самоуверен. Он шел, держа пистолет в правой руке, прут в левой, шел тихо – так, чтобы не производить ни малейшего шума, даже задерживал дыхание.

Но Дорогин услышал приближение врага. И ответом на появление врага были два выстрела. Илья ойкнул, пуля вошла в низ живота, не прикрытого жилетом. Сергей стрелял, стоя на колене. Он бросился к Вырезубову, который корчился, пытаясь руками зажать рану, вначале стонал, а потом принялся кричать истерично и жутко.

Сергей нащупал под рукой пистолет, который Илья уронил, нащупал тело Вырезубова, дотянулся до головы и сорвал прибор ночного видения. Развернувшись, он пополз назад.

А Илья вопил, звал на помощь брата. Но Григорий не спешил, понимая, там его может поджидать смерть.

– Эй, ты, – крикнул Дорогин, – что ж ты медлишь, что ж ты прячешься? Иди сюда, иди помоги братцу. Он тут подыхает.

– Я тебя убью, урок”, ублюдок! – кричал Григорий.

Кричал и Илья, но постепенно его голос слабел, крики сменились хрипом, стонами. Илья перевернулся на живот и на четвереньках, одной рукой зажимая рану, пополз по подземелью, пополз к люку – туда, где была мама, ведь только она могла его спасти.

Григорий Вырезубов крался по темному коридору, прижимаясь к стене. Самым страшным было то, что прибор ночного видения, который Сергей сорвал с головы Ильи Вырезубова, оказался ни к черту. То ли Илья ударился им о бетон и он перестал работать, то ли что-то отключилось и сломалось, одним словом, прибор стал бесполезен.

Сергей вернулся к Абебе, да и Григорий передумал нападать на электрика и эфиопа, поняв, что надо спасать брата: мама не простит, да и он сам себе этого никогда не простит.

Он пробрался к Илье и потащил его к входу, шепча:

– Держись, Илюша, мама тебе поможет!

– Умираю, умираю, – стонал и шептал, скрежеща зубами, Илья Вырезубов. – Он попал в меня, попал.., слышишь? Я хочу пить… Пить, Гриша, воды…

– Потерпи, родной, сейчас выберемся.